The Summer Players

Летние игры

Из сборника Линн Флевеллинг «Зарисовки»
«The Summer Players» from «Glimpses» by Lynn Flewelling

- Милорд, говорят, сжульничать в бакши невозможно, поэтому мне остаётся предположить, что вы используете магию, - прорычал герцог Корис, когда Серегил хлопнул по столу одной из своих карнеоловых фишек и захватил копьеносца герцога.
Игорный дом Три дракона практически вплотную соседствовал с Селезнем, но был даже более доходным, привлекая клиентуру из высших слоёв аристократии, и попасть сюда Серегил и Алек смогли только благодаря приглашению Релтеуса. Тем не менее, на улице Огней Серегил уже заслужил себе определённую репутацию, и вокруг их столика для игры в бакши собралась внушительная толпа, чтобы посмотреть, как он меряется силами с Корисом, молодым повесой с собственной репутацией, который уже успел попасть в чёрный список нескольких борделей на той же улице, включая заведение Эйруала. Поэтому обыгрывая герцога, Серегил испытывал огромное удовольствие.
- Никакой магии, Ваша светлость, всего лишь удача, ниспосланная Иллиором, - протянул Алек, облокачиваясь на спинку стула Серегила.
- Я провёл с ним за игорным столом достаточно времени, чтобы это подтвердить, Корис, - подал голос Релтеус. – Просто он мастерски играет и чертовски везуч.
- Ничего страшного, - сказал Серегил, ставя очередную карнеоловую фишку перед лазурной Кориса, чтобы защититься от копья. Подбирая захваченные камешки один за другим, он глянул на герцога с холодной улыбкой. – Уверен, Его светлость не хотели меня оскорбить.
Но Герцог был уже пьян, и завуалированная угроза его не остановила: все знали, что лорд Серегил предпочитает избегать дуэлей.
- Шесть раз подряд?! У вас при себе наверняка какой-нибудь амулет!
По толпе пробежал шепоток – обвинение было нешуточным. Серегил откинулся на спинку стула и развёл руками.
- Обыщите меня, Ваша светлость. Клянусь Иллиором, вы не найдёте ничего подобного, - и он обвёл взглядом толпу, расплывшись в простодушной улыбке, к которой обычно прибегал, оказываясь в ситуациях подобной этой. – А что, можете делать ставки, но мой вам совет - ставьте на меня!
- Да, пусть разденется! – крикнула одна из дам, поднимая шёлковый кошелёк, и её возглас тут же был подхвачен толпой.
Корис злорадно улыбнулся:
- Пари так пари. Ставлю пятьдесят золотых сестерциев на то, что у него есть амулет на удачу. Что скажете, лорд Серегил? Вы ведь не отказываетесь от своего предложения?
- Полагаю, что обязан его поддержать, - пожал плечами Серегил.
- Но как мы это узнаем? – спросил пожилой аристократ. – Амулетом может быть всё что угодно. Есть среди присутствующих волшебник?
- Вот тут есть! – крикнул кто-то позади толпы.
Старый Ренеус, один из главных волшебников Орески, был, мягко говоря, не слишком доволен, когда его номинировали на выполнение столь недостойной задачи, но немного лести и очередной кубок вина в конце концов заставили его согласиться.
- Вот ты и напросился, - пробормотал Алек, когда Серегил отдал ему перевязь с мечом и стянул башмаки с чулками.
Волшебник принял каждый предмет с очевидной брезгливостью и быстро вернул.
- Здесь никакой магии.
- Всё же лучше, чем дуэль, - шепнул Серегил Алеку, после чего взобрался на стул, чтобы все его хорошо видели. – Нет, правда, Ваша светлость, вы выбрасываете свои деньги.
Алек подхватил сброшенный Серегилом камзол и передал его на обыск волшебнику. Серегил стянул с себя рубашку и отправил её вслед за камзолом.
- Видите? Ничего нет, - сказал он, поворачиваясь к толпе стройным голым торсом.
Корис презрительно хмыкнул:
- Там есть ещё где прятать. Продолжай.
- Может, он его на член подвесил! – громко предположил какой-то остряк из толпы.
- Я бы не отказалась проверить, - поддержала его дама, которая первая подняла кошелёк. – Давайте, лорд Серегил, разоблачайтесь!
Единственное, чем Серегил так и не смог овладеть в совершенстве, это краснеть по заказу. И тем не менее он выложился по полной в попытке изобразить праведное негодование:
- Вы ведь шутите, да?! Ваша светлость, я уже не в том возрасте.
- Уговор дороже денег, милорд. Разве что вы хотите решить этот вопрос на поединке? – подал голос Корис.
- Боюсь, он вправе требовать сатисфакции, Серегил, - напомнил Релтеус.
В пределах города дуэли были запрещены, но власти сквозь пальцы смотрели на то, что происходит за его стенами, и убийство на формальной дуэли не считалось преступлением. Но времена, когда Серегил дрался за свою честь, канули в в далёкое прошлое.
- Что ж, будь по-вашему.
Он расшнуровал кожаные штаны и спустил их вместе с нижним бельём одним изящным движением. Толпа взорвалась смехом и аплодисментами. Те, кто находился рядом с Алеком, ободряюще хлопали его по спине. Серегил слез со стула и стоял руки в боки, широко улыбаясь, пока его штаны обыскивались на наличие талисманов, после чего забрал их и оделся так же тщательно и невозмутимо, как если бы стоял дома перед зеркалом. Вокруг из рук в руки перекачёвывали деньги, и по той или иной причине симпатии толпы целиком и полностью были на стороне Серегила.
Заняв прежнее место, он вздёрнул подбородок и лучезарно улыбнулся сопернику по игорному столу.
- Продолжим, Ваша светлость?
Снова раздавшиеся дружные аплодисменты прозвучали явно не в поддержку герцога. Корису ничего не оставалось как закончить игру и, следовательно, проиграть. Скрепя зубами он оплатил проигрыш, смёл свои фишки в затейливо расшитый мешочек, и удалился со всем достоинством, которое только сумел изобразить.
Серегил окинул взглядом своих поклонников:
- Следующий?
Дама, которая первая поддержала пари, заняла освободившийся стул и высыпала свои фишки из голубого опала на полированный поднос. Подняв одну, она продемонстрировала инкрустированный серебром полумесяц Иллиора на её обратной стороне.
- Пусть Светоносный решит между нами, милорд, ибо я тоже известна тем, что Бессмертный одарил меня своей милостью. Или вы предпочитаете сначала обыскать меня на наличие амулетов?
- Соблазнительное предложение, маркиза, но ваша честь выше любых подозрений.
- Вы весьма галантны, лорд Серегил, но в данных обстоятельствах это, скорее, разочаровывает, - произнесла она с дразнящей улыбкой. – Что ж, у вас был шанс и вы его упустили. Начнём игру?
Они ещё расставляли фишки для первого раунда, когда из толпы вынырнул юный паж и прошептал что-то на ухо Алеку. Тот наклонился и тихо передал Серегилу:
- Мы должны идти.
Серегил тут же принёс свои извинения разочарованной аристократке и толпе и сгрёб свои фишки со стола.
- В чём дело? – спросил он, когда они вместе быстро шли к выходу.
- Не знаю, но должно быть это важно. Нас спрашивал Кепи, а он не стал бы беспокоить по пустякам, правда?
- Вероятнее всего нет.
Мальчишка ждал их на мостовой под бдительным оком привратника, явно не одобряющего присутствия столь неподобающего субъекта на улице Огней. Серегил и Алек поспешили увести его в тень, подальше от света уличных фонарей.
- В чём дело? – навис над ним Серегил.
- Тот актёр, Атре Микенский. Он ведь ваш друг, да?
- Откуда ты вообще про него знаешь?
В ответ Кепи только подмигнул и ухмыльнулся.
- Да, он наш друг. И что с того?
- Ну, он сегодня на перо налетел.
- Яйца Билайри! - ахнул Серегил. - Где?
- Возле порта, на заднем дворе Скальпина. Я как только узнал, сразу к вам метнулся. А ваш человек в доме сказал, где вас искать.
- Скальпин? – повторил Алек. – Что ему могло там понадобиться?
Упомянутый игорный дом располагался буквально в двух шагах от респектабельного торгового квартала Нижнего города, обслуживая в основном местных жителей и моряков. В это время там обычно ошивались карманники, проститутки, уличные грабители и прочие представители сомнительных профессий, всегда готовые избавить неосмотрительных клиентов от лишних денег.
- Он жив?
- Когда мне кореш о нём капнул - был. Ну а я сразу к вам.
- Молодец, - Серегил вынул из кошелька с полдюжины медяков и отдал их мальчишке.
Кепи отвесил ему неуклюжий поклон и, шустро ныряя между лошадьми и экипажами, растворился в вечерней толпе.

***

Примчавшись галопом через весь город к месту действия, они обнаружили актёра по-прежнему живым и стенающим на кушетке в слабо освещённой задней комнате игорного притона. Одежда на нём поражала своей простотой и отсутствием драгоценностей, что могло истолковываться и как попытка вписаться в окружение, и как неудачный результат оного.
Успевшая скопиться за дверью кучка шлюх и праздных зевак, быстро расступилась перед Алеком и Серегилом, едва заметив висевшие на их поясах мечи.
В комнате с Атре уже находился дризид, занятый его раной в животе. Актёр лежал белый как простыня и выглядел до крайности перепуганным, но скорая кончина ему пока явно не грозила.
- Что случилось? – спросил Серегил, опускаясь на колени и беря его за руку.
- О, милорды! – выдохнул Атре, сжимая руку Серегила обеими руками липкими от крови. – Как вы узнали?
- Не важно. Что во имя Билайри с тобой приключилось?
- Девушка. Она сказала, что её ранили, а когда я попытался ей помочь – смотрите, что она сделала!
- Да ничего страшного, - усмехнулся дризид, приступая к перевязке. – Практически царапина.
- А ещё она забрала твой кошелёк, я полагаю, - сказал Алек. Среди воровок это был обычный приём. – Что ты делаешь один в таком месте?
- Ну, понимаете… - Атре был слишком бледен чтобы покраснеть, но его лицо говорило само за себя.
Серегил понял всё и без слов.
- Устал от напыщенных аристократов и вернулся сюда в поисках острых ощущений? – прорычал Брейдер, врываясь в комнату и нависая над Атре. Очевидно, ему тоже передали весточку.
Актёр молча потупился.
- Здесь не место таким как ты, - присоединился к Брейдеру друид. – Ищи развлечений в своих кругах, а сюда соваться нечего. У меня есть чем заняться, вместо того чтобы штопать тупых искателей приключений.
- Я так и сделаю, Брат. Клянусь Создателем! – промямлил Атре и с мольбой поднял глаза на Серегила. – Прошу вас, милорд, не оставляйте меня здесь!
- Конечно нет, - успокоил его Серегил и повернулся к Алеку. – Попроси хозяина заведения нанять нам экипаж, хорошо?
- Нет необходимости, - перебил Брейдер. – Скоро прибудет Тейбо с повозкой.
Дризид закончил перевязку и выпрямился.
- Всё. С этим твои кишки уже не вывалятся. Следи, чтобы рана была чистой, и она затянется примерно через неделю, разве что будет немного побаливать.
- Но я должен быть на сцене завтра!
- Именно поэтому у тебя есть дублёр, - отрезал Брейдер, расплачиваясь с целителем серебром.
Дризид кивнул им и удалился.
- О, Калий будет в восторге! – простонал Атре. Он только недавно принял на работу молодого скаланского актёра. – Он следит за мной как падальщик, только и выжидая подходящего случая.
Серегил хмыкнул:
- Ну, это же его работа, не так ли? И вряд ли тебе следует винить его в случившимся, - Серегил сполоснул руки остатками воды из кувшина, которым пользовался целитель, и встал. – И в любом случае, если тебе уж так хотелось посетить место подобное этому, следовало просто обратиться к нам. Мы бы отправились с тобой и проследили, чтобы не случилось ничего подобного.
- Очень великодушно с вашей стороны, милорд, но думаю моему другу лучше последовать совету целителя, - сухо произнёс Брейдер.
В этот момент они услышали грохот приближающейся повозки. Брейдер легко подхватил Атре на руки, как если бы тот весил не больше ребёнка, и вынес его наружу. Приехавший с мальчиком старик Зелл только неодобрительно поцокал языком, пока Брейдер устраивал раненого на одеялах.
- Я всё же думаю, что экипаж был бы удобней, - снова подал голос Серегил. – Я с радостью возьму на себя расходы.
- Нет необходимости, милорд, - резко ответил Брейд. – Со всем уважением, но мы теперь и сами справимся.
Он взобрался на повозку рядом с Атре, и Тейбо щёлкнул поводьями над лоснящимся крупом белой кобылы.
- Не очень-то это было вежливо, - фыркнул Алек вслед удаляющейся повозке. – Мы ведь преспокойно могли остаться в том игорном доме, а не мчаться чёрт знает куда
- А ведь странное место выбрал такой любитель роскоши, как наш друг актёр, не находишь? – заметил Серегил.
- Думаешь, он врал?
- Может и нет, но вот скажи, Атре кажется тебе похожим на человека, который остановится, чтобы помочь уличной оборванке в тёмном переулке?
- Не особо.
Серегил проводил исчезающую повозку задумчивым взглядом.
- Раз уж мы здесь, я хотел бы заскочить в тот храм и посмотреть там ли ещё мальчишка, - сказал Алек, радуясь, что их лошадей не увели, пока они нянчились с Атре.
- В этот час?
- Храмы не закрываются. По крайней мере те, что посвящены Далнану. Ты можешь ехать домой, если хочешь. Я быстро.
Серегил вскочил в седло Синрил и взял удила.
- Раз быстро, я составлю тебе компанию.
Они не успели далеко отъехать, когда Алек тихо спросил:
- Тебе понравилось представление, которое ты устроил в Трёх Драконах?
- Ты имеешь в виду мою удивительную полосу везения? – подмигнул Серегил.
- Нет.
- А, ты про стриптиз перед сотней или около того аристократов. «Понравилось» не совсем то слово, которое я бы выбрал для самого процесса, но результатом я доволен.
- Результатом! - фыркнул Алек.
- Тали, до того как я тебя встретил, выходки, подобные этой, были неотъемлемой частью репутации лорда Серегила. Разве что не в таком публичном месте, как правило…
- Как правило? – скептически перебил Алек.
- Главным образом на закрытых вечеринках.
- И как часто ты это проделывал?
- Время от времени, для поддержки той же репутации. Обычно это было что-то, что могло вовлечь молодых аристократов в мелкие неприятности типа кражи общественных статуй или солдатских лошадей, пока их хозяева заняты выпивкой, или экскурсия по трущобам в позаимствованной одежде, или предложение нырнуть со Вдовьего пика в море. Ты как-нибудь попробуй - очень бодрит, если выживешь.
Алек не удержался и прыснул со смеха.
- А дальше пошли актёры, я полагаю.
- О да. И актрисы.
- Наверное, я теперь порчу твою репутацию, когда мы проводим так много времени вместе?
Серегил рассмеялся:
- Полагаю, мы развеяли все эти слухи сегодня вечером, ты не считаешь? Хотя, мне и правда повезло.
- Кто бы сомневался! Ты выиграл кучу денег.
- Это да, но я про личный досмотр.
Алек рассмеялся:
- И при чём тут везение? Корис заставил тебя стоять голым на стуле!
Проезжая под уличным фонарём, Алек заметил, как Серегил ему подмигнул.
- Но при этом он не догадался поискать амулет в самом очевидном месте, куда я мог его спрятать.
- В самом…? – недоумённо начал Алек, но тут до него дошло, и он издал возмущённый вопль: – Яйца Билайри, Серегил!
- Почти угадал, - ослепительно улыбнулся Серегил. Ему нравилось, что он по-прежнему может вогнать Алека в краску.

(ВВП))) 2014, Хмель

@темы: ВВП, Nightrunners

---

The Bond

УЗЫ

Из сборника Линн Флевеллинг «Зарисовки»
«The Bond» from «Glimpses» by Lynn Flewelling
(Действие происходит между 2-й и 3-й книгой.)

Уотермид
Что-то коснулось руки Алека, и он приоткрыл один глаз, ожидая увидеть Илию или одну из собак. Возле его кровати стоял Нисандер.
- Иди за ним, - голос волшебника был еле слышен, будто доносился откуда-то издалека.
Алек резко сел на кровати, его сердце бешено колотилось. Но Нисандер уже исчез, словно его никогда не было. И что ещё хуже, Серегил тоже пропал. Алек провел рукой по простыням возле себя. Они были холодными. Сон или видение, но от слов Нисандера его тревога росла с каждой секундой. Выбравшись из кровати, Алек натянул штаны с рубашкой и направился к двери. Переступая порог, он что-то задел босой ногой. Это оказался толстый свиток листков, перевязанный простой лентой. Развязав её, Алек быстро пробежал глазами первую страницу, исписанную знакомым летящим почерком.
«Алек тали,* не поминай меня лихом и попытайся…»
- Проклятье! - он вылетел за дверь, а отброшенные листки разлетелись по всей комнате.
Как он и думал, стойло Синрил пустовало. Алек вскочил на неосёдланную Заплатку и быстро огляделся, ища следы. В дорожной пыли сразу за воротами чётко отпечаталось чуть скошенное правое заднее копыто. Пустив Заплатку галопом, Алек съехал вниз по холму и пересёк мост, после чего направился к развилке, рассчитывая оттуда выследить Серегила. Но у развилки следов не оказалось. Мысленно выругавшись, Алек спешился, чтобы присмотреться получше, а затем вернулся к мосту и обследовал покрытый росой склон холма. Но ни там, ни на самом холме обнаружить ничего не удалось. Он уже собирался ехать обратно и будить Майкама, когда заметил перевёрнутую гальку на берегу чуть выше моста.
«Пошёл вверх по руслу, изворотливый ты сукин сын!» - с мрачным восхищением подумал Алек. Мост был слишком низким, чтобы проехать под ним, а вниз по ручью следов не было. В направлении, которое выбрал Серегил, находились пруд, где Алек с Бекой когда-то наблюдали за выдрами, и тот злополучный переход к долине Варник. А дальше - весь грёбанный мир. Снова забравшись на лошадь, Алек поехал по следу. Русло становилось круче, и вскоре он обнаружил место, где Серегилу пришлось выбраться на тропу. Судя по отметинам на земле, здесь он перешёл в галоп. Алек тоже пустил Заплатку во весь опор, не обращая внимания на хлеставшие по лицу и плечам ветки. Когда впереди появился просвет и блеснула гладь пруда, он со смешанным чувством удивления и облегчения увидел застывшего в седле Серегила, словно любующегося утренним пейзажем. С момента как Алек взял в руки злополучное письмо, им управляло лишь одно желание - как можно быстрее найти автора. А теперь к этому желанию добавилось ещё одно, не менее сильное - свернуть автору шею. В тот момент Серегил обернулся и заметил Алека. Его лицо тут же сделалось настороженно-испуганным, и это стало для Алека последней каплей. Так смотрят только на врага. Или на чужого.
- Постой… - начал Серегил, но Алек уже не слушал. Вдавив пятки в бока Заплатки, он послал её прямо на Серегила. Тот не успел развернуться, и лошади столкнулись. Синрил встала на дыбы, а её хозяин полетел в воду. Алек спрыгнул следом и, поднимая тучи брызг, бросился на Серегила. Схватив его за грудки и подняв рывком на колени, он швырнул скомканную страницу ему в лицо.
- Что это значит?! - заорал он. - «Всё, чем я владею в Римини, теперь твоё»? Что это значит?!
Серегил с трудом поднялся на ноги и высвободился из хватки Алека, не глядя тому в глаза.
- После всего, что случилось… - он помедлил и сделал глубокий вдох. - После этого я решил, будет лучше для всех, если я просто уйду.
- Ты решил. Ты решил! - в ярости Алек схватил Серегила обеими руками и встряхнул. Скомканный листок бумаги поплыл по воде, ткнулся в торчащий камень и закружил дальше, подхваченный течением.
- Я последовал за тобой через полмира в Римини просто потому, что ты попросил! Я дважды спас твою треклятую жизнь ещё до того, как мы туда прибыли, и бог знает сколько после! Я выступил с тобой против Мардуса и всех остальных... Ты за последние пару месяцев всю душу из меня вытянул, пока ходил как зомби, а теперь решил просто взять и уйти?!
Осунувшееся лицо Серегила залила краска.
- Я не думал, что ты это так воспримешь. Яйца Билайри, Алек, ты же видел, что произошло в Петушке. Это моя вина. Моя! А ты не отправился на тот свет вслед за остальными только потому, что Ашназаи оказался тщеславным садистом. Майкам теперь калека на всю жизнь - хорошо ещё, что вообще выжил... А сколько раз до этого он оказывался на волоске от смерти из-за меня? А Нисандер… Давай не будем забывать, что я для него сделал!
- Меня прислал Нисандер!
Серегил побледнел:
- Что?
- Нисандер послал меня за тобой, - повторил Алек. - Не знаю, был ли это сон или призрак, или что-то ещё, но он разбудил меня и велел идти за тобой. Руки Иллиора, Серегил, когда ты, наконец, простишь себя за то, что сделал всё, как он просил? - Алек помолчал и тихо добавил: - Когда ты простишь Нисандера?
Глаза Серегила вспыхнули злостью, и он резко стряхнул с себя руки Алека. Добредя до берега, он плюхнулся на бревно и уставился на пруд. Алек последовал за ним и сел на камень рядом. Опустив голову, Серегил судорожно выдохнул, после чего произнёс:
- Он знал. Он должен был сказать мне.
- Ты бы попытался его остановить.
- Конечно, чёрт возьми! - взорвался Серегил, сжимая кулаки на коленях. Бессильные слёзы ярости потекли по его щекам - первые слёзы, которые Алек у него видел.
- Если бы ты это сделал, мы бы проиграли, - сказал Алек, пересаживаясь к нему на бревно. - Всё, ради чего трудился Нисандер, было бы потеряно. Шлем завладел бы им, и он кончил бы так же, как их Ватарна, - Алеку показалось, будто он снова ощутил лёгкое прикосновение волшебника к своей руке. - Я думаю, он тебе благодарен.
Серегил закрыл лицо руками, и слёзы, наконец, перешли в тихое рыдание. Алек обнял его одной рукой и прижал к себе.
- Ты был единственный, кто любил его достаточно сильно, чтобы не колебаться, когда пришло время. Он знал это. В конечном счете ты спас его единственным возможным способом. Почему ты отказываешься это принять?
- В последнее время… - Серегил беспомощно пожал плечами. - Ты прав, прав во всём. Но почему я этого не чувствую? Я больше ничего не чувствую! Я словно брожу кругами в чёрном тумане. Я смотрю на вас всех, вижу, как вы поправляетесь, возвращаетесь к нормальной жизни... Я тоже хочу так, но не могу!
- Как я тогда не мог заставить себя спрыгнуть со стены в замке Кассарии?
Серегил издал сдавленный смешок:
- Пожалуй.
- Так дай мне сейчас помочь тебе, как ты тогда помог мне!
Серегил вытер нос мокрым рукавом:
- Если мне не изменяет память, я тогда швырнул тебя через стену в ущелье.
- Отлично. Если это единственный способ не дать тебе уползти и тихо сдохнуть под кустом - я готов.
Виноватое выражение, появившееся при этих словах на лице его друга, только подтвердило худшие опасения Алека.
- Я тебя не отпущу, - он крепко ухватил Серегила за рукав.
Тот безнадёжно покачал головой:
- Я не могу здесь остаться.
- Хорошо, но от меня ты не отделаешься.
- Я думал, ты будешь счастлив в Уотермиде.
- Я люблю там всех, как если бы они были моей семьёй, но не… - Алек запнулся, чувствуя, как начинает краснеть.
- Но не что? - Серегил повернулся и убрал прядь мокрых волос с лица Алека, изучая его выражение.
Алек хотел отвести взгляд, но в последний момент удержался и заставил себя прямо посмотреть на Серегила:
- Не так, как я люблю тебя.
Серые глаза его друга оставались по-прежнему печальны.
- Я тоже тебя люблю. Больше, чем кого бы то ни было и уже очень давно. Но ты так молод и… - он вытянул руки и вздохнул. - Просто это как-то неправильно.
- Не так уж я и молод, - скривился Алек, вспоминая о том, через что они прошли вместе. - Но я наполовину фэйе, так что у меня впереди ещё куча времени. Кроме того, я только начал понимать ауренфэйе, и я по-прежнему не отличаю одну вилку для улиток от другой, и не могу взломать тройной Вороний замок. Кто ещё меня всему этому научит?
Серегил снова уставился в пруд.
- «Отец, брат, друг и любовник».
- Что? - у Алека по спине пробежал холодок. Мардус произнёс почти те же самые слова, когда спрашивал об их отношениях с Серегилом.
- Кое-что, что Оракул Иллиора сказал в ночь, когда я спросил про тебя, - ответил Серегил, глядя, как выдра скользнула в воду. - Я думал, что во всем разобрался, и всё встало на свои места, но это не так. Я был для тебя первыми тремя, и клялся себе, что этого достаточно, но если ты останешься со мной…
- Я знаю.
Алек быстро наклонился вперёд и неумело, но решительно прижался губами к его губам - так же, как тогда в Пленимаре. Но сейчас руки Серегила обвили его в приглашающем объятии, и смущение, преследовавшее Алека всё это время, развеялось, как туман под порывом ветра. «Принимай то, что посылают тебе боги», неоднократно говорил ему Серегил. Что ж, теперь-то он своё точно не упустит!
Серегил чуть отстранился. В серых глазах читалось удивление, когда он коснулся щеки Алека.
- Всё, что мы делаем, тали, мы делаем с честью. Прежде всего я твой друг и останусь им навсегда, даже если после меня у тебя будет сотня жён или любовников.
Алек уже открыл рот возразить, но Серегил улыбнулся и прижал палец к его губам.
- Пока в твоём сердце есть место для меня, я счастлив.
- Вот тебе непременно надо, чтобы последнее слово осталось за тобой, да? - проворчал Алек и снова поцеловал его. Чувствовать стройное тело Серегила, прижатое к его собственному, вдруг стало так же легко и естественно, как плыть по течению, вливаясь в реку. Единственное, что теперь его беспокоило - что делать дальше. От необходимости принимать решение прямо сейчас его избавил приближающийся стук копыт.
- Кажется, я знаю, кто это, - простонал Серегил, вставая.
Спустя мгновение на прогалину на полном скаку вылетел Майкам.
- Вот ты где! – прорычал он, свирепо уставившись на Серегила. – Клянусь Пламенем, из-за тебя весь дом на ушах стоит! – он вынул из-за пазухи свёрнутые листки и потряс ими перед его носом. – Ты нас до смерти этим перепугал, идиот! Я даже не знаю, чего хочу больше - расцеловать тебя или гнать пинками до самой Цирны!
Впервые за несколько месяцев губы Серегила изогнулись в его обычной лукавой усмешке:
- Не напрягайся, Алек уже сделал и то, и другое.
Майкам окинул их взглядом, и расплылся в ответной ухмылке:
- Давно пора!

***

А потом начался обычный день в Уотермиде, на первый взгляд такой же, как и все другие. Но сходство было лишь внешним. Даже после их объяснения возле пруда, Алек чувствовал, что Серегил всё ещё подавлен. Впрочем, он и не надеялся, что одного утра будет достаточно, чтобы исцелить его раны. Когда Серегил замечал, что Алек на него смотрит, он делал бодрое лицо и улыбался, но когда думал, что его никто не видит, напускная весёлость улетучивалась. Поэтому Алек продолжал за ним приглядывать, но свои опасения держал при себе. А ещё он заметил, что Серегил тоже поглядывает на него с какой-то тревогой. Может, он уже жалеет о тех словах, что сказал утром? «Всё, что мы делаем, тали, мы делаем с честью». Да, отношения между ними изменились. Но они могли измениться и в худшую сторону, если бы Алек не успел добраться до пруда вовремя. Мысль о том, что Серегил собирался его бросить, всё ещё причиняла боль.
Между тем Серегил с головой ушёл в дела фермы, припахав заодно и Алека. Сначала они таскали воду и дрова для Кари, потом помогали Микаму лечить лошадь с больной ногой, а после отправились на телеге в поле, где наёмные работники заготавливали сено. По дороге обратно Алек улучил момент и спросил:
- Ты что, правда хотел уйти, чтобы умереть?
Какое-то время Серегил молчал, уставившись на дорогу под свисающими поводьями.
- Не знаю, - произнёс он наконец. - Может быть. Извини, что напугал тебя.
- Больше так не делай.
- Не буду, - Серегил повернулся к нему с торжественным выражением. - Даю тебе слово, Алек. Реи фёрил…*
Алек остановил его, хлопнув по плечу.
- Не надо. Мне не нужны от тебя клятвы. Ты сказал, что никогда больше не будешь мне лгать, и я тебе верю.
- Спасибо, - Серегил улыбнулся, на этот раз по-настоящему, и поцеловал его.
У Алека перехватило дыхание - Серегил в первый раз сделал это по собственной инициативе. В голове у него тут же возник целый рой новых вопросов, правда, теперь уже несколько иного свойства, и озвучить их при свете дня он не решился. «Всё, что мы делаем…» Ночь, когда он нашёл Серегила, развалившегося на кушетке в зелёном борделе на улице Огней, и то странное смутное чувство, пробудившееся в нём тогда, - теперь Алек понимал, что это было. Живописные фрески на стенах заведения недвусмысленно давали понять, какие именно удовольствия мужчины получают здесь друг с другом. Что-то из этого не отличалось от того, что он делал с Илинестрой и Мирицией. Вот только как распределяются эти роли, если оба - мужчины? Несмотря на частые добродушные подначки, Серегил никогда не касался этой темы в деталях, и сейчас Алек балансировал на грани между неуверенностью и предвкушением. Ко всему прочему состояние Серегила по-прежнему внушало беспокойство: ещё утром он собирался отправиться на тот свет, а теперь… Может, Алек ждёт слишком многого?
Ближе к вечеру он был уже как на иголках, с нетерпением ожидая того момента, когда они, наконец, смогут остаться наедине и всё выяснить. Но после ужина, когда все сидели перед очагом в гостиной Кавишей и Алек держал маленького Герина, чтобы Кари могла немного повязать, он почувствовал, как внутри у него туго сворачивается нервный комок. Вымотанный за день Серегил зевал.

***

С приближением ночи Алек становился всё тише и тише, и Серегил не мог не заметить, как взгляд его друга останавливается на нём, когда тот думает, что он не видит. И едва ли щёки Алека так горели только из-за эля и жаркого очага. А когда старая Арна спросила, не болен ли он, тот покраснел ещё больше.
Уверенность, которую Серегил чувствовал ещё этим утром, теперь стремительно слабела. Слишком рано. У меня нет права.
Но предательская память снова и снова озвучивала ему слова Оракула: «Отец, брат, друг и любовник». До боли невинный поцелуй Алека тогда, на пленимарском пляже, и сегодня уже не оставляли у него сомнений, что теперь они не только друзья, и уж тем более не учитель и ученик. Чувство, связавшее их вместе, выросло на взаимном доверии и прошло самые тяжёлые испытания. Они были обязаны друг другу жизнью. Серегил не был уверен, когда именно влюбился в Алека - ему потребовалось достаточно много времени, чтобы осознать и принять это. Друг. Но любовник?..
Серегил вспомнил своё первое неуверенное объятие с Иларом: смесь страха, возбуждения и затуманенного желания. И пусть чуть позже он возненавидел лживого сукина сына, всё же следовало отдать ему должное - в качестве первого любовника Илар был идеален: нежный, терпеливый и довольствующийся совсем малым. В летнем лагере было не так много возможностей уединиться. Они даже никогда перед друг другом не раздевались. Но Серегил всё равно любил его и отчаянно ждал этих моментов близости. Пока Илар не разбил ему сердце, изменив жизнь навсегда.
Впрочем, это не сильно подготовило его к первой ночи в постели принца Коратана менее чем год спустя. Туда его привела уже не любовь, а отчаянное одиночество. Молодой принц тоже был добр, но куда менее терпелив и сдержан, чем Илар. Только тогда Серегил по-настоящему понял, что его занятия любовью с Иларом были чуть больше чем прелюдия. Коратан ожидал (и получил) от Серегила гораздо больше, причем с самого начала. Первые несколько дней Серегил по утрам едва мог встать с кровати. На его счастье Коратан был готов дарить наслаждение с тем же пылом, что и получать. Серегил не любил его, но был благодарен за то чувство покоя, которое ненадолго обрёл в его сильных молодых руках. Эти отношения тоже оборвались резко и болезненно, когда однажды ночью Фория застала их вместе.
У них с Алеком всё будет иначе. Уж он об этом позаботится.
Как далеко его унесли эти мысли Серегил понял, только когда Кари отложила вязание и забрала у Алека Герина.
- Серегил, Алек сейчас заснёт прямо на стуле. Отправляйтесь-ка оба в кровать, - улыбнулась Кари, и Алеку показалось, что она читает его мысли. Интересно, в её глазах действительно мелькнуло предупреждение, или во всём виновато его разыгравшееся воображение?
Майкам встал и потянулся, после чего подхватил Лутаса, игравшего с ложкой у его ног.
- Спокойной ночи! И помните - я хочу завтра утром поупражняться с тобой на мечах, Алек!
- Буду ждать с нетерпением. У меня ещё осталось пару пятен на теле, не покрытых синяками.
Оставшись, наконец, вдвоём, Серегил и Алек молча уставились на огонь в очаге. Понимая, что они вполне могут просидеть так остаток ночи, если он не проявит инициативу, Серегил поднялся и протянул Алеку руку, помогая встать. Когда тот оказался на ногах, Серегил приобнял его. Алек ответил ему тем же, но в голосе скользнула неуверенность, когда он сказал:
- Тебе надо отдохнуть.
- Всё в порядке.
Алек опустил голову на плечо Серегилу, а потом взял его за руку и повёл в спальню, которую они до этого делили так целомудренно. Арна сгребла угли в очаге в кучку, и тёплый воздух был наполнен смешанным ароматом сосновых дров для розжига, кедровых поленьев и вывешенных для просушки трав. Ночной ветер тихо вздыхал в каминной трубе, заставляя трещащие угли светиться под тонким слоем пепла. Где-то в соломе над балками беспокойно шуршали мыши, а из тёмного угла доносился стрёкот сверчка. Алек остановился возле кровати, осторожно взял Серегила за плечи и снова поцеловал его - так же решительно и серьёзно, как до этого. И пусть поцелуй вышел неловким, его искренность проникла даже самые холодные и тёмные уголки сердца Серегила.
- Тали, - только в это слово Серегил смог облечь охватившее его счастье сбывшейся мечты.
Алек улыбнулся.
- В первый раз ты назвал меня так случайно, помнишь?
- Не думая - возможно. Но не случайно.
Щёки Алека заалели, когда он тихо произнёс:
- Ты мой тали тоже.

***

Алек знал, что этой ночью произойдёт что-то, что, возможно, изменит их прежние отношения навсегда. Серегил был его другом, и Алек не хотел, чтобы это изменилось. И вместе с тем хотел. Они немного постояли, обнявшись.
- Что теперь?
Смех Серегила отозвался в груди Алека звонкой вибрацией.
- Тут бояться нечего.
- Я не боюсь! - впрочем, его слова прозвучали не слишком убедительно, и он почувствовал, как опять краснеет.
- Ты мой друг, Алек, и мой тали. Ты - и никто другой. Если ты этого не хочешь, мои чувства к тебе не изменятся.
Алек крепче обвил руки вокруг талии Серегила и почувствовал стук его сердца рядом со своим собственным. Тёплые пальцы скользнули по шее. Тёплые губы прижались ко лбу. Серегил молчал, но Алек знал, что тот ждёт ответа. Он поцеловал Серегила и прошептал:
- Что дальше?
- Кровать, - Серегил выпустил его, после чего сбросил одежду. За последние месяцы он сильно исхудал, но в глазах Алека оставался по-прежнему прекрасным. Он перевёл взгляд ниже и со смущением заметил, что Серегил не возбуждён. Впрочем, как и он сам.
- Что-то не так.
Серегил улыбнулся:
- Всё так.
Покраснев ещё больше, Алек отвернулся и начал раздеваться, но когда дошёл до рубашки, Серегил перехватил его руку.
- Ложись.
Алек откинул стёганое одеяло и нырнул между чистых, пахнущих солнцем простыней. Его сердце колотилось у самого горла, а когда рядом лёг тали, оно уже было готово выскочить.
Серегил приподнял правую руку Алека и скользнул под неё, положив голову ему на грудь и обхватив рукой за талию. Потом он зевнул, и Алек почувствовал, как напряжение уходит из тела его друга - его возлюбленного. То ощущение лёгкости и естественности, которое он испытал этим утром, когда обнимал Серегила, вернулось опять. Он гладил шелковистые волосы Серегила и смотрел на танцующие по потолку тени. Чувствовать у себя на груди мягкое дыхание сквозь тонкую ткань рубашки было необыкновенно приятно. Постепенно жар снова начал разгораться в животе Алека. Они делили кровать много раз, но вот так - ещё никогда.
Спустя несколько минут Серегил поднял на него глаза.
- Я вижу, у тебя ещё остались вопросы.
Алек призвал всё оставшееся мужество, чтобы озвучить своё главное опасение.
- Помнишь тот раз, когда я нашёл тебя в борделе с зелёным фонарём?
Серегил широко улыбнулся:
- Такое не забывается.
- Ну…
Произнести это было так же трудно, как заставить себя спрыгнуть со стены в замке Кассарии! Однако на этот раз Алек не стал дожидаться, пока его сбросят.
- Просто… Я тут подумал о тех фресках…
Серегил удивлённо приподнял бровь:
- Хочешь попробовать что-то из их меню?
- Нет! Просто я… Я не уверен, что хочу делать некоторые из тех вещей. Точнее, многое из тех вещей!
- Забудь про них, - Серегил нежно убрал прядь светлых волос с щеки Алека. - Думаю, я знаю, что тебе понравится сегодня ночью. А если не понравится, ты всегда можешь об этом сказать.
Помедлив, Алек отодвинулся ровно настолько, чтобы можно было стянуть рубашку, не заехав локтём в нос Серегилу, и откинул одеяло.
Глаза Серегила расширились - такой смелости от своего обычно застенчивого тали он не ожидал. Чуть помедлив, он наклонился и поцеловал Алека, скользнув кончиком языка по закрытым губам. Ощущение было странным, но на удивление приятным, и Алек вернул поцелуй, чем заслужил от Серегила одобрительное «Ммм…» Бедром он почувствовал затвердевший член Серегила, в то время как его собственный прижался к животу. Чуть отстранившись, он выдохнул:
- Покажи мне.

***

Просить дважды ему не пришлось - Серегил тут же приступил к делу. Поначалу медленно, пальцами, губами и языком, касаясь его так, что Алек только хватал ртом воздух и дрожал. Серегил нашёл на его теле такие чувствительные места, о которых он раньше и не догадывался: сбоку шеи, на сгибе локтя, лодыжка, за мошонкой. Погрузившись в новые ощущения, он лежал, позволяя Серегилу делать с ним всё, что тот хотел - ничего подобного он никогда не испытывал, даже с Мирицией. Его член напрягся до боли, но Серегил почему-то его не касался, даже когда Алек начал двигаться под его руками, пытаясь привлечь внимание к этому месту.
Серегил мягко усмехнулся, после чего вытянулся рядом и поцеловал правое колено Алека. Потом немного выше, и ещё немного, и ещё, медленно поднимаясь к краю островка из светлых курчавых волос. Дыхание Алека участилось, когда Серегил начал водить языком по чувствительному месту сбоку от паха. Когда Мириция в борделе брала его в рот и обводила языком, он испытывал возбуждение и удовольствие, но теперь, когда то же самое делал Серегил, это было ещё лучше, да и в плане техники куртизанка явно уступала его тали. Гладя волосы Серегила дрожащими пальцами, Алек как будто со стороны слышал свой бессвязный прерывистый шёпот, молящий об освобождении. Но Серегил остановился слишком рано. Чересчур слишком.
- Ещё нет, тали, - сказал он, проводя языком по его члену в последний раз от основания до крайней плоти. Он потянул Алека, усаживая к себе спиной, и начал, покусывая, целовать его шею и плечи, одновременно лаская грудь и живот всего в каких-то нескольких мучительных дюймах от того места, где Алек хотел, чтобы его снова коснулись. На мгновение прервавшись, Серегил что-то выдохнул на ауренфийском в шею Алеку.
- Что?
- Моё сердце твоё навсегда.
- Моё тоже, - ахнул Алек, когда большой палец коснулся его левого соска. - То есть, твоё, я хотел сказать.
Серегил тихо рассмеялся глубоким, грудным смехом. А потом быстро провёл языком по уху любовника и, чуть сжав, покрутил его напрягшийся сосок, подразнивая. Алек почувствовал себя на грани обморока. Илинестра управляла и обманывала с помощью магии, Мириция была милой и доброй. Но только теперь он понял, что бывает, если соединить любовь с сексом. И это было лучше, чем любое волшебство.
Пожалуй, даже чересчур. Когда Серегил взял член Алека в руку и начал ею двигать, прикусывая кожу между плечом и шеей, это было уже слишком. Перед глазами у него всё побелело, и он выгнулся в руках Серегила в долгой агонии наслаждения, выплёскивая сперму себе на грудь, живот и руку, по-прежнему сжимающую его член. Сгорая от стыда, он сделал слабую попытку высвободиться, но Серегил только обнял его крепче, и Алек ощутил на своей щеке дыханием:
- Всё хорошо, тали. Я приму это как комплимент, - и Серегил лизнул блестящий палец, словно тот был покрыт мёдом.
Алека захлестнул новый прилив желания. Нащупав кусок простыни, он вытерся и, развернувшись в руках Серегила, мягко сжал его мошонку, одновременно проводя пальцами по гладкому твёрдому стволу. Чувствовать в своей руке член другого мужчины было очень необычно.
- Покажи мне больше.

***

Серегил никогда не встречал кого-то, кто выглядел бы так невинно и в то же время так распутно, - но у Алека это как-то получалось. Это, и его на удивление уверенные движения почти заставили Серегила потерять голову. Потянув Алека за собой вниз, Серегил прошептал:
- Касайся меня так же, как я тебя.
Алек всегда был способным учеником, и этот раз не стал исключением. «Вот бы он так же быстро учился фехтованию!» - подумал вдруг Серегил и еле удержался, чтобы не захихикать.
Тем временем Алек сел рядом на колени и провёл руками по его груди. Кончики пальцев на правой руке были слегка шершавыми от тетивы. Серегил задрожал от удовольствия, когда эти руки начали блуждать по его плечам и вниз, ко внутренней стороне бёдер. Он тихо выругался от наслаждения, когда Алек провёл языком по изгибу ступни. Затем он принялся целовать его горло, медленно опускаясь к пупку. От касания мягких светлых волос по телу Серегила побежали мурашки, но Алек остановился, всего лишь чуть-чуть не дойдя до пункта назначения.
«Колеблется или мстит?» - забавляясь, подумал Серегил. Но вскоре выяснилось, что ни то ни другое, когда Алек лизнул кончик плоти, после чего обхватил её рукой, лаская в идеальном ритме.
Экстаз почти сразу потряс тело Серегила, пройдясь по нему волнами и вытянув полузадушенный хриплый возглас. Бурно кончив в руке Алека, он беспомощно лежал, распростёртый, пытаясь отдышаться, когда его тали вытянулся рядом. Серегил нашёл руку Алека и сжал её.
- Спасибо.
Алек широко улыбнулся, безмерно гордый собой.
Счастье... безудержное, всепоглощающее - Серегил растворился в нём. Отчаянье и жалось к себе, в которых он захлёбывался накануне, казались сейчас полузабытым кошмарным сном.
Какое-то время они просто лежали вместе, слушая ночной ветер и биение сердец друг друга. Когда голова, наконец, перестала кружиться, Серегил перекатился на Алека сверху и начал целовать его шею, постепенно опускаясь вниз.
- Твоя очередь.

***

Свеча давно оплавилась и погасла, когда они упали, удовлетворённые, на подушки. Пот медленно высыхал, остужая кожу. Алек широко зевнул, сонно моргая.
- Извини.
Серегил одарил его нежной улыбкой.
- Извиняться не за что, тали.
Перевернувшись на бок, он притянул Алека к себе спиной и поцеловал его в макушку.
- Всё было чудесно. Спи.
Алек и так заснул почти до того, как Серегил закончил говорить. А тот пролежал, бодрствуя, чуть дольше, вспоминая о всех тех случаях, когда они почти потеряли друг друга. Но вскоре запах и тепло Алека прогнали тёмные мысли.
- Навсегда, тали, - тихо поклялся Серегил. - Никто, кроме тебя.

***

Незадолго до рассвета Серегила что-то разбудило. Лежа рядом со спящим Алеком, он чувствовал себя так, будто его переполняет солнечным светом. Ничего подобного он до сих пор не испытывал. Спустя мгновение он осознал, что то, что он чувствует - не только его эмоции. Это ощущалось почти как второе сердце, бьющееся у него в груди.
Сбоку шевельнулся Алек и тут же распахнул глаза в немом изумлении.
- Серегил?
- Ты тоже это чувствуешь?
Алек сел, прижимая руку к груди под горлом.
- Что это? Я чувствую… тебя!
Смеясь, Серегил потянул Алека к себе и обнял. Его сердце пело от радости.
- Узы. Те, что возможны только между тали. Наши души соединены. Chypta Aura!* Не думал, что когда-нибудь испытаю это.
- Правда?
Серегил почувствовал укол разочарования - но не его собственного. С непривычки это обескураживало. Да, потребуется время, чтобы привыкнуть.
- Нет, я не то имел в виду, тали. Просто я никогда и мечтать не смел, что мы с тобой будем вот так вместе.
- Ты можешь читать мои мысли?
- Нет, не совсем. Но я могу чувствовать то, что чувствуешь ты.
- Я тоже.
Серегил провёл рукой по щеке Алека.
- Это потрясающе.
Алек закрыл глаза и кивнул.
- Я думаю, ощущения не будут такими сильными всё время. Но узы останутся, пока мы любим друг друга.
Алек прижался к нему.
- Лично я меняться не собираюсь, так что ты влип по уши.
- Ну, на это я могу ответить только одно.
- М? Ммм!..

***

Проснувшись повторно, Алек услышал доносящиеся снизу звон посуды и скрежет каминного скребка.
- Мы пропустили завтрак, - зевнул Серегил.
Бурно проведённая ночь оставила после себя характерный запах, да и мочевой пузырь был полон, но мысль о том, что прямо сейчас придётся лицом к лицу встретиться со всеми остальными, повергла Алека в ужас. Серегил всё понял без слов. Возможно, это снова были узы.
- Оденься, - шепнул он.
Вместе они выбрались из спальни через окно и проскользнули в оставленную без присмотра конюшню. Оставив сёдла, они вскочили на лошадей и отправились к пруду.
Вода ещё не успела прогреться, но Серегил скинул одежду и нырнул, чтобы тут же вынырнуть, отплёвываясь.
- Яйца Билайри, холодная!
Мать выдра с двумя детёнышами наблюдала за ними с берега, явно недовольная помехой их утренней рыбалке. Алек тоже погрузился в воду, подумав про себя, что не такая уж она и холодная. Он подплыл к Серегилу и обвил его руками, стоя по грудь в воде.
- Ты всегда мёрзнешь.
У Серегила зуб на зуб не попадал, но улыбка никуда не исчезла:
- А ты всегда тёплый. Но как бы я ни хотел снова заняться с тобой любовью прямо здесь и сейчас, боюсь, твоё тепло не идёт ни в какое сравнение с этой ледяной водой.
В итоге оба ограничились тем, что помогли друг другу помыться и, освежившись, поехали обратно. Войдя в кухню как ни в чём не бывало, они уже настроились позавтракать без свидетелей на правах проспавших гостей, но неожиданно наткнулись на Арну. Та только глянула на них и рассмеялась:
- Так вы только сейчас очнулись?
Лицо Алека запылало, и он почувствовал сильное искушение пуститься наутёк. Но Серегил просто рассмеялся и налил себе чашку чая из греющегося над очагом чайника.
- Да, очнулись. От завтрака что-нибудь осталось?

***

Внешне всё вокруг осталось таким же, как и всегда, но взгляды, которые Майкам, Кари и слуги бросали на Алека, когда думали, что он не видит, говорили о другом. Это смущало, но он ни о чём не жалел. Утром он тренировался на мечах с Майкамом, безгранично благодарный ему за то, что тот не поднимает тему их ночной активности, а после они с Серегилом помогли Майкаму собирать в стога сено на одном из полей за домом.
День выдался тёплым. Когда Майкам вернулся в дом, чтобы принести им воды, Серегил утянул Алека за стог и опрокинул на хрустящее ломкое сено, навалившись сверху. Широко улыбаясь, он раздвинул ему ноги и зажал лицо между ладоней:
- Я сегодня очень хорошо спал благодаря тебе.
- Я тоже, как только ты мне позволил.
Даже после всего, что они делали этой ночью, Алек всё ещё краснел. Правда на этот раз смущение было не единственным, что он испытывал. Широкая улыбка Серегила сделалась лукавой, когда он заметил выпуклость в штанах Алека. Он медленно съехал ниже, давая Алеку почувствовать свою собственную.
- Здесь?! Нет! - выдохнул Алек, пытаясь его отпихнуть.
- Успокойся, это будет всего лишь прелюдия, - промурчал Серегил, перекрывая возражения тали поцелуем. Алек шевельнулся под ним в нерешительном протесте (что только ухудшило ситуацию), после чего сдался и вернул поцелуй, встречая его язык своим. Это по-прежнему было странно, но на удивление интимно и возбуждающе. Поглощённые друг другом, они не заметили возвращения Майкама, пока тот не выплеснул на них флягу холодной воды.
- Яйца Билайри! - выплюнул Серегил, скатываясь с Алека.
- Я бы сказал, что чьи-то ещё, - заметил Майкам с широкой ухмылкой. - Хорошо что я не взял с собой Илию.
Алек подскочил, натягивая вниз подол промокшей насквозь рубашки, чтобы прикрыться, хотя явное веселье Майкама и так подействовало не хуже ледяного душа.
Майкам рассмеялся:
- До ужина ещё есть время, идите помойтесь. Думаю, холодная вода пойдёт вам обоим на пользу.
Уходя, Серегил послал ему грубый жест, но с ухмылкой от уха до уха - было видно, что он не смущён ничуть. Лицо Алека, напротив, пылало, и он даже ощутил лёгкий приступ тошноты. Улыбка Серегила исчезла, когда он положил руку на плечо Алека.
- Извини. Я должен был подумать…
- То, что все знают, и так уже плохо, - пробормотал Алек. - Нет необходимости, чтобы они ещё это и видели.
Слова не успели выскочить, как он даже без уз понял, что сделал Серегилу больно. И тем не менее теплота не исчезла из серых глаз его возлюбленного, когда он произнёс:
- Я понимаю, тали. Мне очень жаль. Мне следовало понять.
Алек почувствовал себя ещё хуже.
- Я просто…
- Всё ещё праведный далнан?
- После прошлой ночи?
Усилием воли Алек заставил себя не оглянуться по сторонам, когда взял Серегила за руку. С того места, где они стояли, было видно, как играет Илия, прыгая по двору за кухней. Серегил сжал его руку, давая понять, что невысказанное извинение принято.
- Я не жду, что ты изменишься, Алек. Я люблю тебя таким, какой ты есть.

***

Тем вечером они отправились спать рано. Не успел Алек опустить щеколду на двери, как Серегил прижал его к стене рядом с дверью, целуя взасос. Он запустил пальцы в ещё мокрые волосы Серегила, и тот прижался к нему, давая почувствовать вновь пробудившееся желание.
На этот раз Алек не возражал. Надеясь искупить сказанное утром, он стянул с Серегила рубашку и лизнул в шею, пробуя на вкус чуть слышный аромат соли, оставшийся после трудового дня.
В ответ Серегил потянул Алека к кровати и, уложив, плюхнулся сверху. Почувствовав растущее желание Серегила вкупе со своим собственным, Алек перестал волноваться о том, знает ли кто-нибудь в доме, чем они сейчас займутся.
- Это войдёт в привычку? - спросил он между поцелуями, сжимая руками ягодицы Серегила.
Серегил приподнял бровь, усмехнувшись уголком рта:
- Я очень на это надеюсь!


Примечания:

*Talí (Aur.) - «Возлюбленный» или «дорогой». Обращение к члену семьи или любовнику.

*Rei phöril tös tókun meh brithir, vrí sh'ruit'ya. (Aur.) - "Даже если ты воткнёшь мне в глаз кинжал, я не дрогну". Клятва верности. (Зашибись!))))))))

*Chypta Aura! (Aur.) - "Благодарю тебя, Аура!"

(ВВП))) Хмель, 2014

@темы: ВВП, Nightrunners

---

Трейлер Ai no Kusabi 2009...

...как я его понимаю ^__^"



Отдельно скачать видео и сабы можно здесь.

@темы: ВВП, animo, Aы no Kusabi

---

Марлезонский балет по Амойски

Злостный ревизионизьм кусабного сценария в нескольких частях.

Дубль первый

Дубль первый

Дубль второй

Дубль второй

Дубль третий

Дубль третий

@темы: animo, Aы no Kusabi

---

50 фактов из корейских драм
(собрано с любовью и вполне применимо ко всем остальным азиатским драмам)

1. Молодые богатые красавцы предпочитают пожилых вульгарных толстух.
2. Если у вас есть лучший друг, он в вас обязательно влюблён. И вы в него тоже, просто скрываете.
3. Вы и ваш молодой человек обожаете бегать друг за другом в замедленной съёмке, и декорациями обычно служат каток, пляж или осенняя листва. При этом вы безудержно хохочете безо всякой видимой причины, а ваш молодой человек игриво толкает вас с такой силой, что вы отлетаете на несколько метров. Но вам хоть бы что - вы продолжаете хохотать, как слабоумная.
4. Родные или двоюродные братья, дяди, племянники всегда любят одну и ту же девушку.
5. В Корее вы можете разворачивать машину на 180 градусов, где вам вздумается. И там, куда вы ходите развернуться, никогда не будет других машин.
6. Существует такой особый загадочный прибор, позволяющий молодому человеку молниеносно оплатить чек в ресторане, чтобы успеть за девушкой, которая в гневе выбегает оттуда на улицу.
7. У всех поголовно рак.
8. Лучшее средство от всех недугов – это капельница: достаточно её поставить, и вы тут же почувствуете себя намного лучше.
9. По ночам Сеул залит мочой и блевотиной.
10. Драка у передвижного ларька-закусочной с каким-нибудь незнакомцем – обычная картина для корейского вечера.
11. Соджу (20-45%))) стоит 10 центов. Народ глошит его каждый день и в любое время - особенно бедняки.
12. Если вы богаты - вы придурок.
13. Если вы бедны - вы ангел.
14. Женщины ложатся спать в безукоризненном макияже и просыпаются в нём же.
15. Вы недостаточно прилежно готовились к занятиям, если в конце у вас из носа не пошла кровь.
16. Если у вас из носа пошла кровь, то вероятнее всего у вас рак. И нет денег на операцию. И печени тоже нет. Вы не знаете точно, куда она делась, но без неё ваш рак прогрессирует ещё быстрее.
17. Работающие в караоке-барах одеваются только в кричащие цвета ранних 90-х, а на голове у них бушует курчавая растительность.
18. Вы постоянно заказываете апельсиновый сок или кофе. Но никогда их не пьёте. НИКОГДА.
19. Вы всегда называете своего молодого человека по роду его работы. Или просто "санбаеним" (аналог семпая))). Но ни в коем случае не по имени. Никогда. У него его нет.
20. Если вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО любите друг друга, то в конце просто обязаны умереть вместе. К примеру, замёрзнуть на улице, вместо того чтобы зайти куда-нибудь погреться, как все нормальные люди. Просто замёрзнуть…
21. Если вы уезжали в Америку, то возвращаетесь оттуда сказочно богатым. Если в Англию – то сногсшибательно стильным. А если остались в Корее, единственное, что у вас поменяется, это причёска.
22. А если вы вернулись из Америки/Англии без видимой причины, то это потому, что у вас рак.
23. Все герои всегда попадают в одну и ту же больницу, независимо от их географического положения.
24. Если вы простоите под дождём без зонта больше пяти минут, у вас обязательно закружится голова и вы свалитесь с жестокой простудой, после чего вас поспешат доставить в больницу под волшебную капельницу. При этом не будут вызывать Скорую или пытаться довезти вас на машине, а непременно потащат туда на закорках.
25. Даже если вы настолько бедны, что вам нечего есть, вы никогда не наденете одно и то же дважды.
26. Если вы играете бедняка, у вас всегда грязное лицо и лохматая голова.
27. Спасая кого-нибудь от машины, вы оттолкнёте его, а сами останетесь и будете ждать, когда машина собьёт вместо него вас.
28. У каждого героя есть давно пропавшая сестра, брат или близнец. Обычно герой о них не знает.
29. Если вы не хотите отвечать на звонок, то не можете просто отключить телефон. Вам надо обязательно вынуть из него аккумулятор.
30. Любой кореец может пить как лошадь, дымить как паровоз, петь как Синатра и играть на пианино, как виртуоз. Обычно эти таланты демонстрируются все сразу. Причём в том особом ресторане, где на пианино разрешают играть кому попало.
31. Если вы с кем-то встречаетесь, то в определённый момент просто обязаны заставить его/её примчаться в слезах к вашему самолёту перед самым его отлётом (обратный вариант тоже работает: бежать за самолётом вполне можете вы). 40% из отведённого на это мероприятие времени вы носитесь кругами, пробегая мимо друг друга раз шесть, но таинственным образом не замечая, а оставшиеся 60% просто стоите и безмолвно смотрите глаза в глаза.
32. Когда вы сходите с самолёта, на вас всегда солнечные очки. ВСЕГДА.
33. Все парни носят жуткие спортивные костюмы, застёгнутые по самое горло. Даже в том случае, если они всего лишь прыгают через скакалку.
34. У девушек периодически бывают приступы бешенства, во время которых они порываются убежать, а парни мужественно ловят их за руку и возвращают одним мощным рывком, как-то при этом умудряясь не вывихнуть девушке конечность.
35. Парни всегда выглядят под два метра ростом, даже если на самом деле в них чуть больше полутора. Поблагодарим же операторов за их мастерство!
36. Оказывается, парни пользуются тональным кремом, подводкой для глаз, а некоторые ещё и карандашом для губ и помадой.
37. Вы постоянно застреваете в лифте с тем, с кем чувствуете себя неловко. Даже если в здании шесть разных лифтов, вы всё равно застрянете в одном с тем самым ублюдком, которого ненавидите (или с которым только что подрались).
38. Ваши будущие родственники обязательно будут вас ненавидеть, если только вы не сказочно богаты.
39. В особенности постарается сестра вашего мужа. (В японском варианте – свекровь.)))
40. Возможно, брат вашего мужа по вам сохнет.
41. Существует только два вида поцелуев. В первом вы просто прижимаетесь друг к другу губами с закрытым ртом. Очень долго и старательно. Во втором вы буквально пожираете друг друга, высасывая всю душу. В обоих случаях мир вокруг начинает вертеться.
42. Парень непременно подарит девушке кольцо нужного размера, даже если они до этого и за руки никогда не держались.
43. Герои обожают уставиться в пространство и размышлять. Они просто останавливаются посреди дороги и, отыскав глазами какой-нибудь листик на дереве, сосредоточенно созерцают его минуты три. И размышляют…
44. Вы обязательно беременеете после первого раза.
45. Вы беременеете, если он поцеловал вас в лоб.
46. К чёрту - вы беременеете, даже если просто подержались за руки.
47. Если вы преодолели невероятные трудности, чтобы быть вместе, один из вас обязан умереть. Возможно, от рака.
48. Среднестатистический корейский парень способен надрать задницу шести хулиганам за раз. Особенно когда они все его окружают и нападают строго по очереди. Как результат каждому из них достаётся по первое число, после чего они резко умнеют и наваливаются на обидчика всем скопом. В итоге героя размазывают по стенке и оставляют истекать кровью на пыльном бетонном полу пустого склада, который они специально отыскали, чтобы там подраться (в каком-нибудь мусорном баке на заднем плане непременно будет гореть Вечный огонь). А девушка тем временем будет наблюдать за процедурой избиения, вопя от ужаса. Да, вместо того, чтобы позвонить 911, она просто смотрит и воет как сирена. Но это всё ерунда, потому что её парень отделается эпизодическими полосками пластыря и парой царапин на лице, в чём вы легко сможете убедиться, увидев его на следующий день. А вот с фингалом вы его никогда не увидите.
49. Это не настоящая драка, если хулиганы не используют грязные приёмы, вроде палки или финки.
50. Если герой учится в Штатах (предпочтительно в Гарварде), он обязательно один из лучших студентов и говорит на превосходном английском (судя по реакции окружающих). Единственное, что до меня никак не доходит, так это почему весь остальной мир по ту сторону экрана не может понять ни единого английского слова, выходящего из его мелодраматического рта.
Не удержалась кое-что добавить)))
51. До 50% всего волосяного покрова у мужчин находится подмышками. (Вот откуда их надо пересаживать, а нам всё "с задней части головы, с задней части головы"…)))
52. Если вы, выражая возмущение/удивление/замешательство, не умеете копировать мимику макаки, дерущейся за последний банан, в молодёжную дораму вас не возьмут.
53. Амнезия - самая распространённая болезнь после рака.
54. Поэтому если герой здоров, как азиатский буйвол (хотя на самом деле него, конечно, рак – уж мы-то знаем), и нет никакой другой возможности заставить его полежать в больнице под волшебной капельницей, можно воспользоваться этим благовидным предлогом.

© Перевод и примечания - Сайен, с благодарностью к Неизвестному Англоязычному Автору оригинала
^___^

@темы: ВВП

---

ПОМЕНЯТЬСЯ РОЛЯМИ
Miscast by Penelope_Z

От автора: изначально планировалось как стёбный фик по Наруто с Шикамару в роли носителя Кьюби. В итоге получилось что-то вроде отрывочного диалога, пересказывающего сюжет с т.з. ленивого голоса разума.
От переводчика: изначально переводить не планировалось, в итоге перевелось спонтанно. Разум, эм... участвовал. Лениво так...

Шикамару: ...И вот, проснувшись этим утром, я обнаружил, что у меня на щеках усы. Щекотно.
Мизуки: Это всё потому, что ты проклятый сосуд, в котором заточён омерзительный демон! Позорное пятно на светлом лике нашей истории! Тебя ненавидят все - от мала до велика!
Шикамару: Да, нехорошо как-то получилось... Можно взять у вас крем для бритья?

*

Шикамару: Нет, я, конечно, понимаю, что вы преподаватель с нищенской зарплатой, и с вашей стороны было очень мило в очередной раз заплатить за мой обед, но, боюсь, этот восточный фастфуд начинает сказываться на мне задержкой роста.
Ирука: Но тебе ведь нравится рамен, да? Ведь нравится? Нравится, тебе нравится кушать рамен! Ути-пути, ну давай, ложечку за сенсея…
Шикамару: Кажется, меня сейчас стошнит...

*

Какаши: А теперь расскажите мне о своих увлечениях, мечтах, целях и т.п., хотя мне, в общем-то, по барабану.
Шикамару: Я планирую занять должность Хокаге, после чего свалить все дела на подчинённых и провести остаток жизни за игрой в шоги. На мой взгляд, это самый оптимальный вариант.
Саске: Я хочу убить одного человека.
Шикамару: А тем временем я, пожалуй, немного отодвинусь от этого шизофреника из моей команды, который начинает вторгаться в моё личное пространство.
Саске: Вообще-то, я предпочитаю блондинов, но твои усики на щёчках меня реально торкают.
Шикамару: Вот интересно, в академии не считают, что перед тем, как выдавать выпускникам колюще-режущее оружие, неплохо было бы ознакомиться с их справкой из психдиспансера?
Какаши: Я… Я сейчас вернусь.
Саске: Запомни моё имя, ананасоголовый красавчик, потому что позже тебе придётся его кричать! Кстати, ты бы отпадно смотрелся в оранжевом.
Шикамару: Даже так. Ага. Понял. Спасибо за внимание, но, боюсь, ты опоздал: моё сердце уже принадлежит... кому-то там ещё. Э… вот вон той рядом - девушке с розовыми волосами. Эй, ты, с волосами! Как там тебя, опять забыл... Я тебя люблю!

*

Шикамару: О-о-облака-а… Белогривые лоша-а-адки…
Какаши: Мне кажется, одному из членов нашей команды чего-то не хватает. Не могу понять чего…
Сакура: Мотивации?
Саске: Целеустремлённости?
Какаши: Признаков жизни?
Шикамару: Хрр-хрррр…

Врезка из страны Волн
Шикамару: …И почему каждая сопливая шмакодявка в округе считает меня своим кумиром? Сначала Конохамару, теперь вот этот, как его там… Да плевать мне на твоего отца, мелкий, - прекрати сморкаться мне в рукав! Вот тебе четвертак, иди купи себе шипучки.

*

Хаку: Я не могу стать настоящим ниндзя. Нет, я вас, конечно, всё равно убью, но потом мне будет очень, очень грустно… Акупунктура-но-джитцу!
Шикамару: Саске, ты не мог бы на меня не падать, когда тебя утыкали иголками, как дикобраза? Ой, ай! Это же буквально ниже пояса - имей советь!
Саске: Я умираю… Прощай, жестокий мир!
Шикамару: Не паникуй - уверен, это тот же летаргический вырубон, который Хаку демонстрировал нам пару серий назад на своём патроне.
Саске: Нет, я действительно умираю!.. Хотя, возможно, меня могло бы спасти искусственное дыхание рот в рот, сделанное с любовью…
Шикамару: А не пошёл бы ты?!..

Врезка из экзаменов на чунина
Кабуто: Эй, ты, противоестественно умный сосуд для демона! Мой господин хочет предложить тебе работу. Соцпакет прилагается.
Шикамару: Хм… И что там в вашем соцпакете?
Кабуто: Насильственное похищение с гарантией до трёх лет, плюс манипулирование и эксплуатация вплоть до летального исхода. Взамен предлагается туманное обещание какой-то там власти и силы… Да, и к этому абсолютно бесплатно прилагается проклятая печать по последнему слову демонической техники!
Шикамару: …
Кабуто: Мы также оплачиваем расходы по транспортировке в комфортабельной бочке!
Шикамару: …
Кабуто: ...Э, в рекламном проспекте это смотрелось куда заманчивей.
Шикамару: Охотно верю, но спасибо, не надо. Впрочем, могу порекомендовать вам подходящего клиента, о хитрозлобный коммивояжёр.

*

Шикамару: Наконец-то я нашёл в этом лесу место, где моя уцелевшая барабанная перепонка в безопасности от бесконечных воплей Сакуры, а всё, что ниже пояса, в безопасности от Саске. Немного неприятно, что этим местом оказались внутренности гигантской змеи, но что поделаешь - за всё приходится платить. А пока самое время немного вздремнуть...

*

Шикамару (получив хук от Кибы, в полёте): И нафига я вообще в это ввязался?..

…

Шикамару: Этот рыжий эмо-гот с тыквой за спиной как-то нехорошо на меня смотрит. Могу поспорить, тут без демона тоже не обошлось. Интересно, он любит играть в шоги?

*

Джирайя: Я - легенда, десу!
Шикамару: Очередной девиантный сенсей...
Джирайя: Я очень огорчён, что у тебя нет сисек!
Шикамару: Я очень огорчён, что у вас атрофированы лобные доли мозга.
Джирайя: Я научу тебя призывать лягушек, чтобы ты мог сдать экзамен на чунина!
Шикамару: Большое спасибо. В жестокой битве не на жизнь, а на смерть, никогда не знаешь, когда может пригодиться маленькая зелёная амфибия.

*

Шикамару (получив хук от Неджи, в полёте): И нафига я вообще в это ввязался?..
Неджи: А знаешь ли ты о Великом Позорном Секрете дома Хьюга?
Шикамару: Нет, не знаю. Но навскидку могу предположить, что это инцест на протяжении поколений.

...

Шикамару: Блин, а Наруто дерётся с шикарной блондинкой из селения Песка! И почему мне не выпал спарринг с какой-нибудь девчонкой в мини-юбке?
Неджи: В интимной обстановке и правильном освещении я вполне могу сойти за девушку.
Шикамару: Я… я, пожалуй, промолчу.

*

Сакура: Саске-кун!!!
Шикамару: Слушай, у меня твоими стараниями выжила только одна барабанная перепонка, и я хотел бы сохранить её до глубокой старости, если ты не возражаешь.
Сакура: Мы должны спасти Саске-куна!!!
Шикамару: Да, да. Дуй вперёд - я сразу за тобой. Только сначала тут кой-какие дела улажу…

*

Гаара: Я должен убить тебя, чтобы подтвердить своё существование!
Шикамару: А что, обычное свидетельство о рождении тебя не устраивает?
Гаара: Муа-ха-ха-ха! Глупый смертный, во мне заточён демон, он же насквозь испорченный дух Монаха Песка, он же тот-которого-раньше-держали-в-чайнике!
Шикамару: Всё, перехожу на кофе.

…

*Гаара и Шикамару уже друг друга отмутузили и теперь отдыхают в тени деревьев*
Шикамару: И нафига я вообще в это ввязался?.. О-о-облака-а… Белогривые лоша-а-адки… Ой-ой, моя поджелудочная железа возвращает меня к суровой действительности.
Гаара: Наш бой заставил меня пересмотреть моё отношение к дружбе.
Шикамару: Боюсь даже предположить…
Гаара: Телефончик не дашь?

*

Шикамару: Эти подтёки на гостиничном потолке почти как... о-о-облака-а…
Итачи, Кисаме: *тук-тук*
Шикамару: Ну неужели я не заслужил хотя бы пару часов отдыха?
Итачи, Кисаме: Шикамару-кун, мы за тобо-о-ой... *тук-тук*
Шикамару: Ну если это опять Свидетели Иеговы!.. Сейчас открою, погодите минутку…
Итачи, Кисаме: Шикамару-ку-у-ун! *тук-тук*
Шикамару: Да иду я, иду. Уже. Вот-вот. Честно…
Саске: Итачи!!! *безумный рёв* Месть!!! Чидори!!!
Шикамару (зевок): Та-а-ак… Иде мой второй тапок?..
*За дверью громко-патетично агонизирует Саске.*
Шикамару: Да что ж вам так неймётся-то…

*

Саске: Почему ты становишься всё сильней, Шикамару? В чём твой секрет? Что есть такого у тебя, чего нет у меня?
Шикамару: Здравого смысла?
Саске: Так, всё. Хана тебе, умник. Тащи свою задницу на крышу больницы - будем биться насмерть!
Шикамару: Слушай, меня реально ломает подниматься по всей этой куче ступенек! Может, устроим смертельную битву прямо здесь?
Саске: Да легко!
Шкаф с лекарствами - *прочидорен*.
Случайная медсестра - *прорасенганена*.
Какаши - *недоволен*.

*

Сакура: Вчера Саске был похищен бандой злобных клоунов! Если тебе дорога твоя барабанная перепонка, иди и верни его!
Шикамару: Конечно, конечно - я мигом! Ты и моргнуть не успеешь. Я как молния. Только сначала в магазин за молоком сбегаю…

Врезка из спасения Саске
Саске: Эй, красавчик! Меня эта проклятая печать не полнит?
Шикамару: Кажется, я тоже проклят... И чего тебе в той бочке не сиделось?
Саске: А теперь - драться!

*

Саске: Знаешь, ты - мой лучший друг. Понял? Ну, в том смысле, что… *подмигивает, пихая в бок* …ну, ты понял.
Шикамару: Только не это. Знаешь, ты мне, как… брат! Вот, точно. Так что давай без инцеста, хорошо?
Саске: А теперь - драться!
Шикамару: Что, опять?! Тебе ещё не надоело? Я, вообще-то, хотел домой пойти, бутербродик себе сделать...

*

Саске (в боевой раскраске эмо-гото-панка): Я вижу, что ты особенный, но я - ещё особеннее! Как та прекрасная снежинка, неповторимая в своей уникальности!
Шикамару (в оранжевом пламени): Мне нравится твоя новая причёска. Блин, от этих клыков дёсна чешутся...
Саске (уже хрен знает в чём): Довольно - нам больше не о чем говорить.
Шикамару (в оранжевом пламени): …
Саске (по-прежнему хрен знает в чём): Сейчас здесь воцарится тишина.
Шикамару (в оранжевом пламени): …
Саске (всё ещё хрен знает в чём): Всё. Запечатаны мои уста. И тщетны будут все твои мольбы их разомкнуть.
Шикамару (в оранжевом пламени): …
Саске (в той же хренотени): Ты меня вообще слушаешь?!
Шикамару (в оранжевом пламени): Да ты хуже рекламы - её хотя бы выключить можно.

…

Шикамару: Может, если я прикинусь трупом в стадии окоченения, он не станет ко мне приставать? Ведь не может же он быть настолько… Ммм?!! Мммффф…!!!

(ВВП) Сайен

@темы: ВВП, Naruto

---

Howl's Moving Castle

ДВИЖУЩИЙСЯ ЗАМОК ХАУЛА
Диана Уинн Джонс

Перевод: Хмель
(да, я знаю, что существует официальный перевод Бродоцкой - именно он вынудил меня на эту крайнюю альтернативу)

Посвящается Стивену

Идею этой книги подсказал мне один мальчик, когда я приехала в его школу на встречу с читателями. Он попросил меня написать книгу под названием «Движущийся замок». Я записала на бумажку как его зовут, и запрятала так, что не могу найти до сих пор. Хочу сказать ему спасибо от всего сердца.

Аннотация #1
В стране Ингарии заклинания, плащи-невидимки и сапоги-скороходы были обычным явлением. В отличие от Ведьмы с Пустыря. И вот спустя пятьдесят лет разнёсся слух, будто она снова объявилась. Поэтому, увидев на горизонте движущийся чёрный замок, люди решили, что это дело рук Ведьмы. Но оказалось, что замок принадлежит вовсе не ей, а волшебнику по имени Хаул, который, как говорили, любит высасывать из юных девушек души. Сестёр Хеттер – Софи, Летти и Марту - как и всех остальных девушек в городе, предупредили, чтобы они не смели выходить из дома поодиночке. Так началась эта история…
В причудливом сказочном мире, похожем на огромную головоломку, люди и вещи зачастую совсем не то, чем кажутся на первый взгляд. Переплетаются судьбы, переселяются души, сбиваются с пути любящие сердца. Ведьма наложила на Хаула заклятие. Неужели ключ к нему находится в знаменитом стихотворении? И что случится с Софи Хеттер, когда она войдёт в замок Хаула?
Завораживающая волшебная история Дианы Уинн Джонс полна загадок и неожиданных поворотов, и только когда последняя решающая схватка между Ведьмой и Волшебником подойдёт к концу, все части этой магической головоломки станут на свои места.
Аннотация #2
"Как насчёт того, чтобы заключить со мной сделку? – спросил демон. – Я помогу тебе расколдоваться, если ты поможешь разорвать мой контракт".
В стране Ингарии, где плащи-невидимки и сапоги-скороходы действительно существуют, Софи Хеттер здорово не повезло - её заколдовала Ведьмa с Пустыря. Решив, что терять уже нечего, Софи отправляется в единственное место, где ей могут помочь – к движущемуся замку, который бродит по окрестным холмам.
Однако замок принадлежит ужасному Волшебнику Хаулу, чей аппетит, как поговаривают, могут насытить лишь сердца юных девушек…

Скачать одним файлом

@темы: ВВП, DWJ

---

Wild Robert

ДИКИЙ РОБЕРТ
Диана Уинн Джонс

Перевод: Хмель

Аннотация

Родители Хезер работают смотрителями старинного поместья Каслмейн, и жить в настоящем замке Хезер очень нравится. Единственное, что омрачает её радость, это туристы. Каждое лето они наводняют Каслмейн и в один прекрасный день проникают во все его укромные уголки. Единственное место, куда они ещё не успели пробраться – таинственный маленький холм, о котором жители деревни говорят, будто это могила Дикого Роберта, легендарного волшебника, жившего триста пятьдесят лет назад. Выйдя из себя, Хезер громко желает, чтобы Дикий Роберт появился и как следует проучил беспардонных туристов. Каким же оказывается её удивление, когда перед ней вдруг возникает красивый молодой человек! Но если бы она знала, сколько всего ещё ждёт впереди… Останется ли Каслмейн прежним теперь, когда Дикий Роберт вернулся?

1

У Хезер было плохое настроение. Её велосипед сломался как раз в начале летних каникул, и это значило, что съездить в деревню к своей подруге Джанин она не сможет. Поскольку до деревни было пять миль, Хезер предстояло либо проделать их пешком, что вместе с возвращением составило бы десять, либо сидеть дома. Вообще-то, обстановка дома мало напоминала домашнюю – ну, или, по крайней мере, летом. Дело в том, что Хезер жила в старинном замковом поместье Каслмейн, так как её родители работали там кураторами. Летом каждый день в половине двенадцатого автомобильная парковка возле старых конюшен начинала заполняться машинами, автобусами и маршрутками. Из них высыпали туристы и разбредались по замку и прилегающему к нему парку. В итоге не оставалось практически ни одного уголка, где можно было бы от них скрыться. У Хезер не было братьев или сестёр, с которыми можно поиграть, а родители были слишком заняты, проводя экскурсии и разбираясь со всякими внештатным ситуациями, чтобы составить ей компанию.
В тот день Хезер напутала со временем. Она подняла глаза от книги, которую мрачно читала с самого завтрака, и взглянула на часы. Почему-то ей показалось, что на них пол-одиннадцатого.
«Отлично», - подумала Хезер. У неё в запасе оставался целый час, чтобы успеть добраться до одного из своих тайных укрытий, пока поместье не оккупируют туристы. Хезер решила, что поднимется на старую смотровую башню: туристов туда не пускали, поскольку считалось, что для большого скопления людей она не безопасна. Хезер рассчитывала, что сможет там спокойно почитать или полюбоваться на холмы и поросшую лесом долину, пока будет обедать. Конечно, с Джанин было бы веселей, но башня тоже неплохой вариант: туристов из неё не видно и почти не слышно.
Но перед башней следовало запастись бутербродами. Хезер прошла в маленькую кухню, находившуюся за огромной оштукатуренной кухней, которую показывали туристам, и открыла холодильник.
- Блин!
Выбор был не богат: тунец или колбасный фарш. И у них опять закончились помидоры. За помидорами или фруктами надо было идти в сад и упражняться в вежливости с грубым старым мистером МакМанусом, садовником. Хезер решила, что сегодня не готова иметь дело с его отвратительным характером. Лучше вместо этого заглянуть к миссис Миммз, которая держит маленький магазинчик для туристов, и попросить у неё чипсов или печенья. Мистера МакМануса Хезер ненавидела ещё больше, чем колбасный фарш.
Она сделала себе шесть бутербродов с тунцом и сложила их в сумку. Забирая из кухни для туристов свою книгу, она услышала громкие голоса и скрип подъезжающих колёс, которые проникали даже сквозь толстые оштукатуренные стены.
- О, нет!
Хезер выбежала в крытую галерею, возвышающуюся над парковочной площадкой. Сквозь ромбовидные окна было видно, что на стоянке уже довольно много автомобилей и, по меньшей мере, один автобус. Пока Хезер смотрела, на площадку лихо въехал ещё один автобус, из которого тут же хлынула толпа людей с фотоаппаратами.
- Почему они все так рано?! – в отчаянии воскликнула Хезер, всё ещё не догадываясь, что напутала со временем. Она поняла, что уже не успеет в магазинчик миссис Миммз, до того как эти люди из автобуса наводнят его, чтобы купить мороженое.
Хезер решила идти сразу в башню и, повернув назад, через какое-то время оказалась в высокой внутренней галерее, расположенной над круглым залом. Внизу возле стены находились каменные ступени, ведущие в башню. Но было уже слишком поздно. Ещё на подходе к галерее Хезер услышала шарканье туристов и звучный голос её папы:
- Сейчас мы находимся в старой части замка. Она была построена первым бароном, Хью Толлером, в начале XII века. Эти каменные ступени позади меня ведут в смотровую башню, построенную сыном Хью Толлера, Вильямом.
Хезер перегнулась через балюстраду и посмотрела вниз на скопление голов возле её папы. Тот увлечённо рассказывал, поставив ногу на каменные ступени. Как раз в тот момент, когда Хезер перевела на него взгляд, он отработанным жестом выбросил руку вперёд и ловко перехватил какого-то мальчишку, пытавшегося незаметно прошмыгнуть за красный канат ограждения, натянутый перед ступенями.
- Извини, сынок, но тебе туда нельзя. Башня небезопасна, поэтому страховку нам никто не даст. К 1150 году замок был уже достаточно большим…
Хезер отвернулась.
- Овцы, - пробормотала она. – Проклятые овцы мешают пройти.
Она знала, что папа может заливаться соловьём до самого прихода мамы или другого гида со следующей группой. От башни она была теперь отрезана, а центральный холл уже наверняка заполняли толпы туристов, ожидающих своей очереди подняться по главной лестнице.
Хезер нырнула в боковой проход и побежала. Если она пройдёт через Длинную галерею и Зал Кровной Вражды, то, возможно, успеет добраться до задней лестницы раньше туристов. Бледные укоризненные лица покойных Толлеров молча взирали на неё из толстых позолоченных рам, которыми были увешаны стены Длинной галереи. Хезер пронеслась по отполированному полу и как раз собиралась свернуть в Зал Кровной Вражды, когда снова услышала знакомое шарканье. На этот раз среди него звучал голос мамы:
- А сейчас мы входим в небольшую галерею, известную как зал Кровной Вражды. Своё название он берёт из знаменитой вражды двух семейных ветвей: Толлеров, чьи портреты находятся слева от вас, и Франсеев, чьи портреты справа. Распря между ними длилась на протяжении почти ста лет…
- Ещё больше проклятых овец! – пробормотала Хезер.
Она развернулась и посмотрела на большие часы над портретом Сэра Френсиса Толлера, склонившегося перед королевой Елизаветой Первой. Часы показывали без пяти двенадцать. Только теперь Хезер, наконец, поняла свою ошибку.
- Вот блин! – выругалась она. – Ненавижу туристов! Ненавижу жить в Каслмейне!
Она вернулась назад через Длинную галерею и стала спускаться по главной лестнице. На середине ей встретилась очередная партия туристов, поднимающихся наверх. Это было как попасть против течения. Хезер развернулась и, извиваясь, начала боком протискиваться вниз к центральному холлу. Там с первого взгляда стало ясно, что магазинчик до отказа забит туристами и у миссис Миммз нет времени даже ей кивнуть, не говоря уже о том, чтобы угощать печеньем. Хезер мрачно поплелась на улицу. Мистер Миммз, проверявший за столом у входа билеты, нашёл время улыбнуться и кивнуть ей, но к тому моменту настроение у Хезер было уже безвозвратно испорчено.
Выйдя из замка, она уныло побрела в парк. Несколько девочек и мальчиков её возраста ели там мороженое, кидая обёртки прямо на гравийные дорожки.
- У себя дома, небось, так не делают! – буркнула Хезер, обходя ребят стороной.
Её целью был обнесённый стеной сад, где обычно обретался мистер МакМанус. Поскольку всё и так шло хуже некуда, можно было попросить у него до кучи и помидор.
Окружённый стеной сад почему-то пользовался особой любовью среди пожилых пар. Проходя мимо одной из них, Хезер услышала, как дама говорит: «Смотри, Гарри. Это та самая бесшипная роза». Потом ей встретилась группа сразу из двух пар, где мужчина читал остальным лекцию о том, как правильно подрезать розы. А в третьей по счёту паре пожилая дама возмущённо кудахтала: «Нет, ну кто же так сажает розы! Если бы здешний садовник работал у меня, я бы живо указала ему на дверь!»
Хезер была уверена, что мистер МакМанус прекрасно её слышит из своего угла.
Когда она его нашла, он так остервенело полосовал граблями клумбу, словно представлял на её месте горло той самой дамы.
- Пошла вон! – рявкнул он.
- Но я только хотела попросить… - начала Хезер.
- Устанавливают здесь свои порядки, топчут мои лужайки, мусорят на мои дорожки, - бурчал мистер МакМанус. – Орут, клянчат…
- Я здесь не при чём, - возмутилась Хезер. – Я тоже терпеть не могу этих туристов!
- Разбрасывают повсюду бутылки и банки, - не унимался мистер МакМанус. – А ты ещё хуже них. Пошла вон!
Это было так несправедливо, что в ответ Хезер просто молча развернулась и пошла к выходу, сжав зубы и от души надеясь, что мистер МакМанус наступит на свои грабли и получит сотрясение мозга. Повернув за угол, она направилась к развалинам старого храма. Обычно сюда никто из туристов не добирался. Но сегодня явно был не тот день. Несколько высоких почти взрослых подростков нашли храм и устроили настоящую тусовку среди его колон и зелёных холмиков. Хезер незаметно прошмыгнула мимо, обогнула поваленную статую с целующейся на ней парочкой, и нырнула в лес за храмом. В запасе у неё оставалось только одно место, которое можно было назвать уединённым. Это был необычный холмик как раз на границе поместья. Когда Хезер с родителями только переехали в Каслмейн, её мама очень заинтересовалась этим холмиком. Она сказала, что это наверняка захоронение времён Бронзового века. Потом Хезер пошла в деревенскую школу и познакомилась с Джанин. Та рассказала ей, что это могила одного человека, которого когда-то давным-давно обвинили в колдовстве. Его звали Дикий Роберт, и в деревне о нём ходили целые легенды. Среди прочего говорили, что вместе с ним был погребён ларец с сокровищами. Это заставило Хезер заинтересоваться таинственным холмиком не меньше мамы. Она пошла к папе и предложила поискать клад.
Папа улыбнулся своей добродушной улыбкой и сверился со старыми картами Каслмейна. «Жаль разочаровывать вас обеих, - сказал он Хезер и маме. – Знаете, что это за холм на самом деле? Ледник. Внутри этой насыпи было что-то вроде пещеры, в которой хранили лёд, чтобы Толлеры и Франсеи могли есть летом мороженое. Осмелюсь предположить, что если мы его раскопаем, то наткнёмся на ту самую пещеру.
После этого холм потерял всякую привлекательность. Мама забыла про него, а Хезер наведывалась туда только в такие дни как этот, когда туристы просто не оставляли ей выбора.
«А такой ли уж он скучный на самом деле?» – подумалось ей, пока она шла по лесу. Холм возвышался среди зарослей тисовых деревьев. Густой ковёр из мягких иголок делал шаги Хезер почти не слышными, а из-за тусклого света, просачивавшегося сквозь тёмную зелень над головой, всё вокруг казалось как в дымке. Холм стоял в этом тумане, без единой травинки и весь покрытый тисовыми иголками. «Нет, не скучный, - подумала Хезер. – Скорее, похож на место, куда не следует лишний раз соваться».
Она забралась на холм и села, открыв книгу. Но под тисовыми деревьями было слишком темно, чтобы читать. Почему-то это стало для Хезер последней каплей. Она в сердцах стукнула кулаком по мягкой земле.
- Да чтоб им всем пусто было! – крикнула она. – Дикий Роберт, как бы мне хотелось, чтобы ты и правда был под этим холмом. Тогда ты бы мог выйти и разобраться с этими проклятыми туристами, а заодно преподать хороший урок мистеру МакМанусу!
В прогал между деревьями заглянуло солнце. От этого туман внизу, кажется, сгустился ещё больше, и вокруг запахло землёй и пряностями. Из тумана раздался голос:
- Кто-то звал?

2

- Кто-то звал? – снова произнёс чуть хрипловатый голос.
Хезер подумала, что это, наверное, один из тех подростков, которых она видела в развалинах храма, и решила не отвечать. Но голос раздался снова:
- Неужели никто не звал?
- Ну… Вроде как… - промямлила Хезер. – Это я сама с собой разговаривала, правда!
Не успела она это произнести, как откуда-то снизу послышался хруст и шорох, словно кто-то полз сквозь густой подлесок. Хезер быстро встала. Она была абсолютно уверена, что человек, чей голос она слышала, по ошибке принял её за одного из своих друзей. Если она быстро не убежит, получится довольно неловкая сцена. Но откуда именно раздавался голос, Хезер определить не могла, а наскочить прямо на его владельца ей не хотелось. Поэтому она осталась стоять на месте, напряжённо вглядываясь в туманную дымку. И оказалась захваченной врасплох, когда этот самый человек поднялся с земли прямо перед ней, отряхивая тисовые иголки с чёрного облегающего костюма.
- Ну вот. Я здесь, - жизнерадостно сообщил он.
Определённо, он не был из тех, кого Хезер видела в храме. По возрасту он, скорее, находился на той грани, когда подростка уже можно назвать молодым человеком – Хезер всегда было сложно определить, где начинается это переход. А ещё он оказался очень привлекательным. У него были светлые волнистые волосы, доходящие до плеч, а уголки огромных тёмных глаз на гладком смуглом лице чуть приподняты к вискам. В целом он выглядел так сногсшибательно, что даже невысокий рост – всего лишь на голову выше Хезер - ничуть его не портил.
Окинув взглядом его одежду, Хезер подумала, что он, наверное, приехал на мотоцикле. Её, правда, немного озадачил широкий белый воротник, почти полностью закрывавший его плечи и мало походивший на атрибут байкерской формы.
- Вы осматриваете окрестности замка или случайно здесь оказались? – вежливо спросила она.
Молодой человек рассмеялся:
- Нет, милая, я пришёл, потому что ты позвала. Так всегда происходит. Заклятие, которое наложил на меня епископ Генри, не настолько сильное, чтобы я не мог расслышать собственное имя, когда его произносят.
- П-простите, что? – непонимающе моргнула Хезер.
- Какой сейчас год? – спросил молодой человек.
- Э, 1989, - ответила Хезер.
Она начала всерьёз беспокоиться: или этот молодой человек сумасшедший, или произошло что-то из ряда вон выходящее.
Но молодой человек, похоже, встревожился куда больше неё. Он уставился на Хезер, и по тому, как его и без того тёмные глаза стали ещё темнее, та заметила, что он побледнел.
- Нет! – воскликнул он. – О, нет! Тогда это значит, что я был заперт в холме триста пятьдесят лет! – он умоляюще схватил Хезер за руку. – Скажи мне, что прошло не так много времени!
Его рука показалась Хезер… странной. Она была холодной и в то же время тёплой, и как-то подозрительно вибрировала, словно по ней шёл электрический ток. От этого ощущения волоски на голой руке Хезер встали дыбом. Она отшатнулась. То, что она почувствовала при прикосновении, ещё больше, чем слова странного молодого человека, вселили в неё твёрдую уверенность, что он не сумасшедший - и ещё большую уверенность в том, что нечто из ряда вон выходящее действительно произошло.
- Кто вы? – спросила она.
Молодой человек снова рассмеялся - на этот раз с преувеличенной весёлостью, как это делают люди, когда хотят скрыть, что их задели.
- Меня зовут Роберт Толлер, - сказал он.
- Дикий Роберт?! – ахнула Хезер, машинально прижав руки ко рту. – Тот самый, про которого… про которого говорили, будто он может колдовать?
А вот теперь Роберт Толлер даже не пытался скрыть, что задет.
- Я действительно могу. Иначе зачем мои сводные братья стали бы звать епископа, чтобы со мной справиться? Они знали, что я изучаю магию, и были убеждены, что я хочу лишить их отцовского наследства. Хотя я никогда не желал им ничего, кроме добра.
Его лицо на мгновение затуманилось и стало ясно, что из-за своих братьев он переживает куда больше, чем из-за всего остального. Тут ему, видимо, пришла какая-то мысль, и он с подозрением покосился на Хезер:
- Может быть, современные Толлеры тоже так считают? Кто теперь владеет Каслмейном?
- Ну… - замялась Хезер. – Вообще-то, никто. Последний из рода Толлеров умер ещё давным-давно. Потом поместье перешло к Франсеям, а последний из них умер шесть лет назад и оставил всё Британскому фонду. Мои мама и папа присматривают за поместьем как раз по поручению Фонда.
Хезер не была уверена, насколько Роберт её понял: пока она говорила, он выглядел так, будто вот-вот расплачется. Однако не успела она закончить, как это странное выражение вытеснила свирепая улыбка, и Роберт дико расхохотался, обхватив себя руками.
- О, чудесные новости! – воскликнул он. – Выходит, я единственный здравствующий Толлер! И Каслмейн теперь мой! – тут он спохватился и встревожено повернулся к Хезер: - Я действительно являюсь наследником по прямой линии: моего отца звали Френсис и он был младшим в роду. После того как умерла его первая жена, он женился на моей матери.
Хезер кивнула. Она видела, что на самом деле Роберт Толлер очень расстроен, и не хотела огорчать его ещё больше. Тем не менее, ей было сложно представить, каким образом он собирается доказывать своё право на наследство представителям Британского фонда. «И могу поспорить, у него нет свидетельства о рождении, – подумала она. – Вряд ли в его время их уже изобрели».
Пока она прикидывала, что стоит говорить, а чего нет, Роберт Толлер с лёгким поклоном подставил ей локоть.
- Идём, - позвал он. – Предлагаю покинуть этот унылый лес и взглянуть на моё наследство.
Хезер знала, что он галантно предлагает ей взять его под руку, но не решилась из-за той странной вибрации, которую почувствовала, когда он коснулся её в первый раз. Роберт Толлер улыбнулся. У него была очень обаятельная улыбка, такая же привлекательная, как и весь он.
- Идём со мной, - повторил он, - и скажи мне своё имя. Он продолжал терпеливо стоять, выставив локоть и улыбаясь, пока улыбка не стала выглядеть заметно натянутой. Хезер поняла, что расстроить его ещё больше ей духу не хватит.
- Меня зовут Хезер Бейли, - сказала она.
Подняв с земли книгу и сумку с бутербродами, она взяла Роберта под руку. Рукав его костюма был из чёрного шёлка, а не из кожи, как она подумала вначале, – и тоже вибрировал. Но Хезер достаточно быстро к этому привыкла и позволила Роберту помочь ей спуститься с холма.
Идя рядом с ним через тисовые заросли, она чувствовала себя знатной дамой из прошлого. А ещё она заметила, что, несмотря на свой черный костюм, Роберт Толлер так ярко выделялся в туманном полумраке, словно светился изнутри. Она посмотрела вниз и обнаружила, что её собственные ноги и рука, лежащая на его локте, кажутся гораздо тусклее. Когда они оба вышли на солнце, Роберт Толлер продолжал выделяться так же ярко, как и в полумраке - словно был в два раза живее обычного человека. Хезер уставилась на него, размышляя об этом, и даже не заметила, как они вышли к разрушенному храму.
Подростки всё ещё были там, отрываясь по полной. Хезер удивилась, как она вообще могла принять Роберта Толлера за одного из них. Рядом с ними он смотрелся, как из другого мира. Трое девушек забрались на одну из поваленных статуй и кидали в своих приятелей пустыми банками из-под Колы. Роберт встал как вкопанный и уставился на них. Хезер посмотрела на чёрные кожаные мини-юбки и высокие панковские причёски и подумала, что они, наверно, должны показаться возмутительными для человека, жившего триста пятьдесят лет назад. Но тут она ошиблась - дело было не в этом. Роберт Толлер снова побледнел.
- Этого я не потерплю! – выдохнул он. - В этом храме мой отец встречался с моей матерью.
И он закричал на подростков:
- Убирайтесь отсюда! Беситесь в другом месте!
Те сначала удивленно обернулись, но потом рассмеялись и продолжили кидаться друг в друга банками. Роберт Толлер насупился и обиженно выпятил нижнюю губу, став поразительно похожим на маленького мальчика, который вот-вот расплачется. Но Хезер поняла, что на самом деле он очень разозлился. Роберт вытянул перед собой руку ладонью вниз и что-то невнятно пробормотал. После этого он наклонил кисть чуть вбок.
- Что ж, тогда беситесь, пока я не прикажу вам перестать, - сказал он.
Хезер почувствовала, как будто что-то накренилось, следуя за рукой Роберта. Ощущение было такое, словно окружающая её привычная реальность каким-то образом отделилась и тонким слоем плавно заскользила вниз, обнажая более плотную и непонятную часть. Хезер собственными глазами видела, как серая грань привычной реальности прошла по залитой солнцем лужайке, белым каменным колоннам и смеющимся подросткам. На мгновение ей показалось, что она сама каким-то образом съезжает вместе с этим верхним слоем, но потом обнаружила, что на самом деле стоит на той непонятной части, что находилась под ним.
Когда серая грань скользнула мимо подростков, они все преобразились. С парней исчезли куртки и рубашки, а вместо брюк на ногах появилась густая коричневая шерсть. У девушек отросли длинные спутанные волосы, а мини-юбки превратились в расхристанные платья, обвитые плющом. Банки, которыми они кидались, стали металлическими кубками. Преображённые подростки хором воскликнули «Ио!»*, после чего девушки завизжали и бросились бежать, а парни кинулись за ними, сверкая маленькими копытцами. Не успела Хезер опомниться, как вся компания уже мчалась по лесу сломя голову, выкрикивая что-то на странном языке. Когда их вопли стихли, Роберт Толлер повернулся к Хезер с довольной улыбкой, как избалованный ребёнок, которому удалось настоять на своём.
- Ну вот. Теперь ты знаешь, что я действительно умею колдовать, - сказал он. – Они будут так носиться, пока закат их не освободит.
- Да, но… - Хезер хотелось высказать ему много чего, но всё, что она смогла произнести, было: - Зачем ты это сделал?
- Я же тебе сказал, - удивился Роберт. - В этом храме мой отец тайно встречался с моей матерью до того, как они поженились. Идём, я тебе покажу.
Он пересёк аккуратно подстриженную лужайку с поваленной статуей и направился к стройным белым колоннам, расположенным в форме четырёхугольника. Возле них покоился большой кусок каменной плиты, поросший травой. Когда-то он, вероятно, был частью крыши над колоннами. На одной из его сторон, покрытой зелёной плесенью, раньше было что-то вырезано: присмотревшись, Хезер смогла различить полустёртые от времени следы.
- Смотри, - сказал Роберт и провёл рукой по древним истёртым линиям. Со стороны это выглядело так, будто он навёл на камень резкость: его поверхность стала чёткой, белой и гладкой.
Вырезанный на плите узор напоминал по форме восьмёрку, свитую из куска верёвки с заглавной буквой на каждом конце. Буква слева была простой «Ф», буква справа - затейливой «Э».
- Они вырезали здесь свои инициалы, связанные узлом верности*, - объяснил Роберт. – Френсис было имя моего отца. А мою мать звали Эглантина.
Роберта перевёл взгляд на квадрат зелёной лужайки между колоннами. Хезер тоже посмотрела туда, и на мгновение ей показалось, что она видит двух человек, радостно спешащих навстречу друг другу, словно они не виделись долгое время. Мужчина выглядел выше и массивнее Роберта, хотя волосы у него были того же цвета. Женщина была миниатюрной и вся будто парила над землёй: воздушные волосы, воздушная одежда. Хезер видела их только пару мгновений, за которые они успели протянуть друг другу руки. Потом всё сразу исчезло, и она подумала, не привиделось ли ей это. Хезер повернулась к Роберту, чтобы спросить у него, но тот отвернулся с деланной улыбкой, и камень снова превратился в старую серую плиту.
- Давай присядем, - предложил он. – Из твоей сумки исходят такие аппетитные запахи, а я, если не ошибаюсь, ел последний раз больше трёхсот лет назад.
- Это всего лишь тунец, - смутилась Хезер.

Примечания:
* «Ио!» - древнеримское восклицание, связанное с культом бога вина Вакха, и обозначающее достаточно широкий диапазон эмоций: радость, страх, горе и т.п. – в зависимости от ситуации. =)

3

Роберт Толлер оказался таким голодным, что Хезер взяла себе только один бутерброд и отдала ему все остальные. Он то и дело повторял, что это самая вкусная еда, которую он когда-либо пробовал, отчего Хезер чувствовала себя немного глупо, поскольку это был всего лишь тунец. Пока Роберт с жадностью поглощал бутерброды, из глубины леса не переставали доноситься крики и вопли подростков. Хезер убеждала себя, что они это заслужили, но на душе у неё было неспокойно. Роберт ей нравился и она искренне жалела его, представляя, каково это – проснуться и обнаружить, что прошло столько времени. Но на душе у неё всё равно было неспокойно. Чтобы как-то отвлечься, она сказала:
- Жители деревни говорят, будто вместе с тобой было закопано какое-то сокровище.
Уже сказав это, она поняла, что совершила ошибку. Роберт покосился на неё.
- Так они до сих пор об этом говорят?
Хезер почувствовала, как он внутренне напрягся. Она уже было открыла рот успокоить его, что это всего лишь глупые слухи, как Роберт громко рассмеялся. Это снова был тот деланный смех, когда он хотел скрыть свои настоящие чувства.
- Впрочем, кто я такой, чтобы судить о том, что люди называют сокровищем? – воскликнул он и резко встал с камня. - После этой рыбы у меня в горле всё пересохло. Фрукты могли бы поправить дело.
- В огороде созрели клубника и красная смородина, - сказала Хезер, - но они все на продажу. Не думаю, что мистер МакМанус разрешит нам их рвать.
- МакМанус? – переспросил Роберт. – Это имя, которое ты произнесла, когда меня вызвала. А какое он имеет право продавать фрукты Каслмейна?
- Он садовник, - объяснила Хезер. – Деньги от продажи фруктов помогают поддерживать замок.
- Понимаю, - произнёс Роберт. Причём так мрачно, будто под словами Хезер скрывалось нечто совсем иное. До того, как она успела что-то добавить, он уже целеустремлённо шагал к окружённому стеной саду. Хезер догнала его уже в самой середине, где он встал, удивлённо озираясь. Сад буквально утопал в розах: они обвивали арки, поднимались по стенам, росли кустами, на клумбах и по отдельности.
- Что это такое? – спросил он. – Вокруг ни травинки! Везде одни розы!
Хезер поняла, насколько для него здесь всё непривычно и мягко пояснила:
- Папа рассказывал мне, что тут сделали розарий около ста лет назад. Огород вон за той дверью в стене.
- Значит, их поменяли местами, - сказал Роберт. – Раньше розы росли как раз той дверью, - и он быстро зашагал в ту сторону. По дороге ему встретилось несколько пожилых пар из тех, что обычно здесь прогуливались. Хезер боялась, что он начнёт их спрашивать, что они тут делают, но Роберт просто прошёл мимо, холодно кивнув каждой паре, словно в его дни прогуливающиеся здесь люди тоже были обычным явлением. Туристы бросали на него удивлённые взгляды, но вежливо кивали в ответ. Несмотря на это, Хезер с облегчением вздохнула, когда они, наконец, оказались возле двери с табличкой «Только для обслуживающего персонала».
- О! – восхищёно воскликнул Роберт Толлер.
Грядки с клубникой тянулись через весь огород, аккуратно присыпанные соломой и разделённые по обеим сторонам шеренгой смородиновых кустов. Из-под листьев и белых цветочных венчиков поблёскивали огромные красные ягоды. Роберт ступил на хрустящую солому и принялся так быстро рвать ягоды, что только руки мелькали.
- Никогда раньше не видел такой крупной клубники! – с восторгом поделился он через плечо. И когда Хезер робко присоединилась к нему, добавил с набитым ртом: - Было время, когда я думал, что уже никогда её не попробую.
Мистер МакМанус каким-то шестым чувством узнавал о любом покушении на его огород. Не успела Хезер сорвать первую ягоду, как он, с треском ломая ветки, появился из левого ряда смородиновых кустов.
- А ну вылазьте оттуда! – взревел он. – Не смейте трогать эти ягоды, вы, паршивцы, а не то я живо сдам вас в полицию за воровство!
Роберт спокойно сорвал очередную ягоду и встал, держа её в руке.
- Воровство? – переспросил он, приподняв брови. – Разве я не имею права рвать собственные ягоды? И раз уж мы заговорили о воровстве, то я знавал садовников и до тебя, которые брали фрукты Каслмейна и продавали их как свои.
Хезер попыталась отползти задом в кусты. Это было ужасно! Роберт всё не так понял. Но она остановилась, когда увидела, как покрытое пятнами загорелое лицо мистера МакМануса приобрело оттенок мраморного мыла. Это было интересно. Похоже, мистер МакМанус и правда приворовывал. И, конечно, разоблачение взбесило его ещё больше. Он ощерил зубы и, тяжело ступая, направился к Роберту.
- Ты ничего не докажешь! – прорычал он. – Убирайся отсюда или я размажу по грядке твоё смазливое личико! Мне плевать, кто ты!
Роберт закинул ягоду в рот и снова вытянул перед собой руку. На это раз он лишь чуть заметно наклонил её. Мистер МакМанус всё ещё пытался идти к нему, но вместо этого просто топтался на месте, как черепаха, которой к панцирю привязали верёвку.
- Но тебе как раз следует знать, кто я, - сказал Роберт, проглотив клубнику. – Того садовника мой брат приказал гнать от наших ворот кнутом. Теперь Каслмейн мой, и мне следует поступить с тобой ещё хуже за все твои угрозы и оскорбления. Но на первый раз я тебя прощаю. Иди сюда, Хезер. Угощайся моими прекрасными ягодами.
Роберт присел и снова начал рвать клубнику. Немного погодя Хезер вылезла из кустов и присоединилась к нему. Это был первый раз, когда она могла рвать здесь ягоды. Удовольствие, правда, несколько портил мистер МакМанус, топчущийся рядом. Из-за него Хезер чувствовала себя настоящим вором или даже кем-то похуже. Каждый раз, когда она или Роберт, собирая клубнику, проползали мимо мистера МакМануса, он кричал:
- Я с вами ещё разделаюсь! Вам это так просто с рук не сойдёт!
В такие моменты Хезер начинала хватать ягоды обеими руками, потому что знала, что другой такой случай ей вряд ли скоро представится. Наконец, когда тяжёлые сапоги мистера МакМануса вытоптали в земле приличную яму, Роберт Толлер встал, отряхивая с чёрных шёлковых колен солому.
- Я наелся, - объявил он. – Пойдём, покажи мне теперь мой замок.
Хезер представила полный туристов Каслмейн и припаркованные рядом автобусы. Для Роберта это наверняка будет страшным потрясением.
- А почему бы тебе не подождать до вечера? – предложила она. – Вечером там будет гораздо спокойней.
Роберт посмотрел на неё с каким-то странным сочувствием.
- Милая, я знаю эти уловки, - сказал он. – К вечеру там всё уже будет вычищено и приведено в порядок, потому что ты обязательно предупредишь своего отца о том, что я здесь. Нет, сейчас самое время.
И он прошёл мимо мистера МакМануса по присыпанной соломой грядке.
- Тебе это так с рук не сойдёт! – прорычал мистер МакМанус. – Я заставлю тебя ответить перед зако…
- Ох, да угомонишься ты, наконец, шавка подзаборная! – раздражённо воскликнул Роберт. Он снова вытянул руку и на этот раз качнул ею очень резко. Хезер увидела, как слой привычной реальности пронёсся мимо, словно поверхность бассейна, когда тебя кунают туда с головой. Ощущения были примерно те же. Пока она хватала ртом воздух, мистер МакМанус упал на четвереньки и весь съёжился. Его покрытое пятнами лицо вытянулось в морду большой пятнистой собаки, а ноги поджались и превратились в задние лапы. Руки тоже стали лапами, а позади вырос длинный пятнистый хвост. Пёс мерзко зарычал на Роберта.
- Покинь это место, ты, беспородная псина! – прикрикнул на него Роберт. – Отправляйся домой и посмотри, узнает ли тебя твоя жена.
Уродливый пятнистый пёс поджал хвост и, скуля, бросился в кусты. Хезер никогда ещё не видела такой перепуганной собаки. Она повела Роберта к замку, и почему-то ей было совсем не так весело, как она ожидала. Пусть мистер МакМанус действительно это заслужил, но Хезер не могла перестать думать о том, догадается ли миссис МакМанус, кто эта собака на самом деле.

4

Когда они подошли к парку, там было уже полно туристов. Но пока Роберт Толлер, казалось, этого не замечал – его взгляд был прикован к замку. На лице у Роберта появилось какое-то потерянное выражение, но заметив, что Хезер на него смотрит, он заставил себя принять беззаботно-весёлый вид.
- Разрази меня гром! – воскликнул он. – В какую потрясающую громадину он превратился! Похоже, я унаследовал дом с сотней окон или даже больше! Как это вышло?
- Франсеи и Толлеры периодически его достраивали, чтобы сделать величественней, - объяснила Хезер. – Кажется, папа говорил, что они остановились только после того, как один из них поставил все деньги на то, что Наполеон выиграет Ватерлоо.
Заметив, что Роберт не очень-то её понял, она добавила утешающее:
- Но ты не волнуйся - все старые части по-прежнему на месте.
Роберт кивнул.
- Я вижу контуры замка моего отца вдоль одной из стен, - сказал он. – И наши старые конюшни всё ещё там, за кухнями. Правда, изо всех башен старого замка почему-то осталась только одна. Мы с братьями частенько на неё лазили.
- На самом деле от старого замка осталось гораздо больше, - заверила его Хезер, - просто оно теперь вроде как всё внутри.
- Я должен это увидеть, - заявил Роберт.
Хезер подумала, что лазить по замку с братьями наверняка было очень весело, и поняла, что завидует Роберту. Ей часто приходило в голову, что будь у неё брат или сестра, она не чувствовала бы себя здесь такой одинокой. Но потом она вспомнила, что братья Роберта уже триста лет как умерли. Да и сам замок с тех пор сильно изменился. Хезер поняла, что больше не завидует Роберту. Пока она над этим размышляла, Роберт ускорил шаг, оставив её позади, и когда Хезер очнулась, его неестественно яркая фигура была уже на приличном расстоянии. Ближе к замку толпа туристов сгущалась, и Хезер увидела, как Роберт врезается в одних и отталкивает других. До неё стали доноситься возмущённые возгласы «Эй, стой!» и «Кого это ты толкаешь?!», что, похоже, заставило Роберта очнуться. Он остановился и стал ждать Хезер. Когда она его, наконец, догнала, Роберт выглядел в высшей степени надменным.
- Твой отец держит здесь довольно большой двор, - заметил он. – Кто дал ему разрешение иметь так много слуг?
- Это не слуги. Это туристы, - сказала Хезер.
Она повела Роберта через лабиринт из живой изгороди, стараясь втолковать ему, что Каслмейн теперь принадлежит Британскому Фонду, а значит любой желающий, заплатив, может осматривать замок и его окрестности. Роберт шёл рядом, время от времени кивая, хмурясь и сощуривая глаза. Хезер видела, что он изо всех сил старается вести себя по-деловому, однако её не оставляло подозрение, что он никогда в жизни не занимался ничем подобным.
- И всё-таки я не понимаю, как замок может существовать без владельца, - сказал Роберт.
Как нарочно в этот момент в лабиринт хлынула толпа школьников. Они бегали между кустов, кричали, смеялись и ели мороженое. У них ещё не начались каникулы, поэтому дети были в синих школьных пиджаках и в сопровождении учительницы, кричавшей громче всех.
- Вы должны ходить - не бегать! Разбейтесь на пары! – надрывалась учительница. Она явно была из тех преподавателей, которых никто никогда не слушает. Дети продолжали орать, носиться по лабиринту и вокруг прудика в его центре, так что Хезер и Роберту пришлось отступить к высокой изгороди в самом конце.
- Тихо! – завопила учительница, и когда это не произвело никакого эффекта, провыла: - Немедленно подойдите и сложите все обёртки от мороженого в эту урну!
Дети тут же отреагировали тем, что побросали обёртки там, где стояли. Разноцветные бумажки усеяли дорожки, цветочные клумбы и ветки изгороди. Прудик в центре тоже оказался погребён под слоем плавающих обёрток с изображением лимонно-зелёных, малиново-красных и шоколадно-коричневых лиц с надписью «Мистер Лолли».
- Немедленно подберите обёртки! – заорала учительница. Но её, похоже, опять никто не услышал.
Роберт смотрел на происходящее, широко раскрыв глаза.
- Они что, из школы для глухих? – спросил он Хезер.
- Нет, просто у них учительница мямля, - ответила Хезер.
- Ты хочешь сказать, она недостаточно часто их порет? – снова спросил Роберт.
И только Хезер собралась объяснить, что современные учителя обычно никого не порют, как Роберт заявил:
- В таком случае мне надо преподать урок и ей, и её ученикам.
Он вытянул руку и слегка качнул кистью. Хезер услышала, как мимо неё прошелестела привычная реальность, будто кто-то рядом оторвал полоску мокрой бумаги. От этого звука у неё заложило уши, и она тяжело сглотнула. Лимонно-зелёная обёртка в пруду начала расти. Она стремительно увеличивалась, поглощая остальные бумажки и расползаясь всё шире и шире, словно лист гигантской кувшинки. Не успел никто и глазом моргнуть, как она уже накрыла собой весь пруд и теперь лежала поверх него, сворачивая и разворачивая края. На лимонно-зелёной поверхности проступило свирепое лицо. Оно оскалило свой чудовищный шоколадно-коричневый рот с малиново-красными зубами, и голос откуда-то из его глубин проревел:
- А НУ ТИХО! ЖИВО ПОДОБРАЛИ ВСЕ ОБЁРТКИ!
Учительница завопила и бросилась бежать, а дети замерли на месте, в нерешительности глядя на гигантское лицо.
- Это такой спецэффект, - сказал один из них. – Не обращайте внимания.
Роберт ухмыльнулся и чуть двинул мизинцем и большим пальцем.
- ДА НЕУЖЕЛИ? – проревел лимонно-зелёный мистер Лолли и поднялся из пруда, сделавшись ещё огромнее. Его рваные мокрые руки из зелёной бумаги хищно потянулись к детям, стоявшим поблизости. Большинство испуганно попятились, но один или два только презрительно рассмеялись, не двигаясь с места.
- Да пни ты его по зубам, - крикнул один мальчик. – Это всего лишь бумага!
Роберт Толлер насупился и обиженно выпятил губу. Его большой палец дёрнулся два раза, резко. Вся бумага, покрывавшая дорожки, изгородь и клумбы взлетела в воздух и собралась в два огромных шуршащих кома. Мгновением позже через подстриженные кусты на мальчика двинулись малиновый и шоколадный мистер Лолли. Их огромные лица были перекошены от ненависти. Хезер не удивилась, когда мальчик развернулся и бросился наутёк. И как только он побежал, все остальные, перепугавшись, дружно кинулись следом. Не разбирая дороги, прямо через кусты изгороди и по клумбам, толкаясь и пихаясь, только бы спастись от трёх зловещих гигантских фигур, топающих за ними. Роберт опустил руку, провожая взглядом малинового, зелёного и коричневого великанов.
- Вот так, - произнёс он с удовлетворением. – Теперь они будут преследовать их до самых границ моего поместья. И горе тому ребёнку, которого они настигнут.
Хезер и сама не раз мечтала о чём-то подобном для тех детей, которые разбрасывают бумажки по всему Каслмейну, но, тем не менее, у неё вырвалось:
- Сделай так, чтобы никого из них не поймали, пожалуйста!
Роберт рассмеялся.
- Какое же у тебя мягкое сердце! – сказал он. – Ладно, так и быть. За ними будут гнаться, но в самый последний момент у них получится ускользнуть. Пусть это станет для них уроком - я не потерплю мусора в моём парке. Каслмейн не ярмарочная площадь и не рынок. Это мой дом.
Хезер видела, что Роберт всё ещё не понимает. Она снова попыталась втолковать ему, что последний из Франсеев оставил Каслмейн Британскому Фонду в практически разрушенном состоянии, и после того как Фонд его восстановил, Каслмейн превратился в туристическую достопримечательность, а папа Хезер теперь отвечает за его сохранность. Но Роберт только развернулся и повёл её дальше.
- Да, да, я понимаю, что твой отец кто-то вроде сенешаля или управляющего в моей семье, - сказал он, - но я думаю, он должен найти другой способ набить свой кошелёк. Не подобает, чтобы весь этот сброд разгуливал по нашим землям и совал нос в наши покои.
- Да не его это кошелёк - деньги идут на содержание поместья! – воскликнула Хезер, теряя терпение. У неё было такое чувство, будто она объясняет это маленькому ребёнку, который нарочно прикидывается дурачком.
- Неужели ты не понимаешь, что Каслмейну каждый год требуются тысячи фунтов на ремонт, перекрытие крыш и тому подобное? Я слышала, как мама с папой делают подсчёты. А деньги на всё это они получают от людей, которые приходят посмотреть на замок. Туристы им просто необходимы!
Роберт сердито щёлкнул пальцами.
- Больше нет, - отрезал он. – Отведи меня к своему отцу, и я велю ему найти деньги другим способом.
- Что? Ты имеешь в виду своё сокровище? – воскликнула Хезер.
Роберт снова искоса на неё глянул.
- И далось же тебе это сокровище, - заметил он. – Нет, я должен поговорить с твоим отцом. А тем временем все эти люди должны разойтись по своим домам.
- Но… - начала было Хезер и остановилась, тяжело сглотнув, потому что привычная реальность вдруг пошла волнами, поднимаясь и опускаясь. Дорожка под её ногами скользнула сначала в одну сторону, потом в другую, хотя Хезер знала, что на самом деле та не двигается. Цветы и подстриженные кусты задрожали, будто по ним прошла рябь, и Хезер пожалела о том, что съела так много клубники. Когда всё выровнялось, она увидела, как люди вокруг начинают разворачиваются и идти к парковке. Мимо неё прошла супружеская пара с четырьмя маленькими детьми, и Хезер услышала, как отец семейства сказал:
- Думаю, мы тут всё уже посмотрели.
- Мы и так пробыли здесь слишком долго, - согласилась мать. – Дети здесь не единственные, кто умирает от скуки.
И хотя это было в точности то, о чём Хезер мечтала ещё утром, она пришла в ужас: Роберт испортил выходной для сотен людей! А если он и дальше будет отправлять всех восвояси, Каслмейн останется вообще без денег, а мама с папой, скорее всего, потеряют работу. Хезер повертела головой, выискивая Роберта, чтобы всё ему объяснить, но того уже и след простыл. Ей удалось разглядеть его далеко впереди: неестественно яркая фигура широко шагала сквозь плотный поток людей, направляющийся к парковке. Роберт был практически у входа в замок. Хезер бросилась за ним, уворачиваясь в толпе от одних и врезаясь в других. Когда она добежала до широкой лестницы у главного входа, Роберт был уже почти на самом верху.
- Подожди! – запыхаясь, крикнула она. Но Роберт не стал ждать. Он вошёл прямо в замок и, не останавливаясь, проследовал мимо стола, за которым сидел мистер Миммз, проверяя билеты.
- Могу я взглянуть на ваш билет, сэр? – окликнул его мистер Миммз. И когда Роберт не обратил на него никакого внимания, продолжая идти дальше, мистер Миммз вздохнул и начал с трудом подниматься, опираясь на руки.
- Он со мной, мистер Миммз, - крикнула Хезер, пробегая мимо. У мистера Миммза была только одна нога. Хезер нравился мистер Миммз. Она не хотела, чтобы его тоже превратили в собаку. Корме того, она однажды уже видела собаку на трёх лапах, и ей было её жалко до слёз. Поэтому она почувствовала огромное облегчение, когда мистер Миммз поверил ей и сел обратно.
Уже в холле дорогу Хезер преградила целая толпа туристов, собравшихся в ожидании очередной экскурсии по замку. Роберт не стал отсылать их домой, а просто умудрился как-то пройти между ними. Хезер увидела его чёткий яркий силуэт, поднимающийся по главной лестнице.
- Простите, - начала она проталкиваться сквозь толпу туристов. – Простите…
Поняв, что такими темпами далеко она не уйдёт, Хезер притворно захныкала:
- Мне надо найти мою маму! Она наверху.
Хезер тут же пропустили, и она кинулась по лестнице, успев подумать, что если и правда нарвётся на маму, то так ей и надо за её враньё. Мама была сейчас последним человеком, которого она хотела бы встретить – не считая, конечно, папы, - пока не придумает, как сделать так, чтобы Роберт перестал колдовать по малейшему поводу. И даже если ей это удастся, остаётся другая проблема: чем он будет заниматься до конца своей жизни? Отстукивая каблуками по гулкой лестнице, Хезер пыталась придумать работу для волшебников. Но единственное, до чего она смогла додуматься к концу пролёта, было магическое шоу на телевидении. А Роберт вряд ли бы на это согласился.
Она догнала его уже возле покоев, где когда-то ночевала королева Елизавета Первая. Роберт озадаченно заглядывал внутрь.
- А зачем здесь перед входом красный канат? – спросил он. – Там что, опасно?
- Нет, это из-за того, что там спала королева Елизавета Первая, - пропыхтела Хезер. – В этой комнате полно сокровищ. А теперь послушай…
- Но она никогда не пользовалась этой комнатой! – перебил её Роберт. – Мне рассказывали, что для неё приготовили покои внизу. Она к тому времени уже состарилась, и ей было тяжело подниматься по лестнице.
И только Хезер снова открыла рот, чтобы отругать его за то, что он сделал с туристами, Роберт бросил на неё один из своих странных косых взглядов и сказал:
- Какие странные вещи называют сокровищами! Лично я вижу здесь только покрывало, которое бабушка сшила к свадьбе моего брата.
- Ну так это и есть сокровище, потому что она сшила его очень красиво! – рявкнула Хезер. – А теперь послушай меня! Ты не имел права отсылать тех людей домой. Они все заплатили, чтобы быть здесь!
Роберт пожал плечами:
- Это как раз то дело, которое я намерен обсудить с твоим отцом. Где он?
Хезер нужно было гораздо больше времени, чтобы как следует всё обдумать, и до этого она не собиралась подпускать Роберта к папе на пушечный выстрел. Она представила, как говорит: «Папа, это Дикий Роберт. Я случайно вызвала его из могильного холма». А папа добродушно на неё посмотрит, не веря ни одному слову, и попытается скрыть улыбку. После чего Роберт разозлится и превратит папу в собаку. Она даже знала, что это будет за собака – один из тех худых доверчивых псов с коричневой шерстью и преданными глазами. Нет уж: она должна всё хорошенько обдумать, прежде чем позволит им встретиться.
- Последний раз я видела отца, когда он стоял на ступенях возле башни Уильяма Толлера, - честно ответила она.
Лицо Роберта просветлело.
- Старая смотровая башня! Как к ней теперь можно пройти?
- Через Длинную галерею, - сказала Хезер и повела его туда.
Длинная Галерея привела Роберта в восторг.
- Здесь почти ничего не изменилось! – воскликнул он, подходя к ряду освинцованных окон. – Даже парк отсюда выглядит не так странно! Я будто снова оказался дома. За исключением… - он махнул рукой на ряд портретов в толстых позолоченных рамах. – За исключением этих незнакомцев. Кто они все?
Хезер ухватилась за возможность его отвлечь и повела вдоль портретов, рассказывая обо всех изображённых на них людях, чьи имена могла вспомнить:
- Это леди Мэри Франсей. Я запомнила её, потому что она такая красивая. А этот епископ - Генри Толлер. А это Джеймс Толлер в завитом парике. А вон тот с ружьём – Эдвард Толлер-Франсей. Кажется, его убили на войне.
Всё время, пока она говорила, у Роберта с лица не сходило странное выражение, которое, как показалось Хезер, она понимает. Частично это была гордость, частично растерянность - та самая, с которой он недавно смотрел на замок. Хезер подумала, что ей тоже стало бы не по себе при виде стольких людей, появившихся в её семье уже после неё. Все они мало походили на Роберта. У некоторых, правда, тоже были тёмные глаза и светлые волосы, но такого смуглого лица с чуть раскосыми чертами не было ни у одного.
- Здесь ведь нет твоего портрета? – спросила Хезер, когда они прошли мимо Сэра Френсиса, склонившегося перед королевой Елизаветой. Странное выражение на лице Роберта уступило место ослепительной улыбке, которой Хезер почему-то не поверила. Она поняла, что вопрос снова его задел.
- Он и не мог бы здесь оказаться, - ответил Роберт. – Вообще-то, сам портрет у меня был, но полагаю, его сожгли, когда меня… когда меня устранили. Леди, на которой женился мой брат, была ревностной пуританкой и ненавидела меня за то, что я использую магию, - его ослепительная улыбка стала ещё шире. – Кстати, она была из Франсеев.
И явно желая сменить тему, он круто развернулся и указал на галерею поменьше:
- А вот ещё одна комната с портретами, которую я не припомню.
- Это зал Кровной Вражды, - сказала Хезер, тоже радуясь возможности сменить тему. – Там висят портреты всех Франсеев и Толлеров, которые враждовали между собой двести лет назад.
Услышав это, Роберт обхватил себя руками и расхохотался. Он хохотал, запрокинув голову, пока его смех не пошёл гулять эхом по всей Длинной галерее.
- О, это же замечательно! Я наложил на них проклятие, из-за которого Франсеи должны были ненавидеть Толлеров, чтобы отомстить жене моего брата. И оно подействовало! Подействовало! А из-за чего они ссорились?
- Тихо, - шикнула на него Хезер. – Понятия не имею. Я только знаю, что у них были дуэли, судебные иски и тому подобное на протяжении ста лет.
Роберт повернулся к ней с выражением, которое бывает у человека, когда он задумал большую каверзу.
- Так давай узнаем, – произнёс он и вытянул перед собой руку.
Хезер сама удивилась, когда её «Нет!» получилось таким же строгим, как у мамы.
Но было уже поздно.

продолжение в комментариях

@темы: ВВП, DWJ, Wild Robert

---

Про Муз и авторов

Кухня, вечер, полусвет. Слешер и стёбщик пьют чай.
Слешер: Хорошо сидим…
Стёбщик: А когда мы плохо сидели?
Слешер: Когда нам в больнице двойную дозу…
Стёбщик (перебивая): Вот давай не будем сейчас про жопы?
Слешер: Не, ну ты сам спросил…
Стёбщик: Я риторически - это не считается.
Слешер: Да хрен тебя знает, когда ты риторически, а когда нет.
Стёбщик: Вот только не надо всё на хрен валить - не железный!
Слешер хватает салфетку и начинает что-то быстро на ней записывать.
Стёбщик: Эй. (Слешер не реагирует.) Эй, ты-тык-тык. (Опасливо тыкает ложкой слешера.)
Слешер (пряча салфетку в карман): А? Что?
Стёбщик открывает рот для ответа, но тут раздаётся СТУК.
Стёбщик: Кто здесь?
Голос: Впусти, узнаешь.
Слешер (напряжённо): Не впускай. Я знаю кто это.
Голос (слешеру): Не пугай его. Он мне нужен.
Слешер: Перебьёшься.
Голос: Я на тебе уже энный год, как на диете - хочу новенького!
Стёбщик (слешеру): Можно я открою? Мне тоже новенького хочется…
Голос (томно): Д-даааа!..
Слешер (стёбщику): Не ищи на свою ж…
Стёбщик (открывая дверь): Уже.
Голос (влетая, победно): А-га!
Стёбщик: Ты кто?
Голос: Я та сила, что…
Слешер (перебивая, устало): Вопиёт о романтике, а сводит всё к банальной е*ле. Мой муз, короче.
Муз: Каков автор, таков и муз!
Слешер: Ну и какого ты сюда припёрся?
Муз: Хочу приключений!
Стёбщик: Я тоже!
Муз: Ура! (Кидается обниматься со стёбщиком.)
Слешер (музу): Не спеши радоваться – он хочет приключений исключительно за твой, хм, задний счёт.
Муз: Я только за!
Слешер (музу): Ты идиот - он не в буквальном смысле этого хочет.
Стёбщик (слешеру): Не пугай его - он мне нужен!
Муз: Я согласен!
Стёбщик (слешеру): Видишь? Всё по согласию.
Слешер: Кажется, у меня опять левый глаз дёргаться начал.
Стёбщик (музу, громким шёпотом): Пссст! Он тебя ревнует.
Муз (томно): Ах…
Слешер: Он над тобой стебётся.
Муз (томно): Ах…
Слешер: По ходу, тебе без разницы - лишь бы пользовали.
Муз (томно): А-ах…
Слешер: ...
Стёбщик (музу): А что вы можете посоветовать в качестве вдохновения?
Муз: Ну, если начинать с классики - то камасутру.
Стёбщик: Да, одна из самых смешных книг, что я когда-либо смотрел.
Слешер: А там ещё есть буквы и философская составляющая.
Стёбщик: Да иди ты! Что, правда?
Муз (слешеру): Вот опять ты мне его спугиваешь!
Слешер: Лучше раньше слинять, чем запоздало метаться.
Муз: Лучше разок самому попробовать.
Стёбщик: Лучше попробовать и слинять.
Муз (стёбщику, подозрительно): Так ты халяяяявщик?
Слешер (массируя переносицу): Муз, ты реально тупишь….
Стёбщик: Кто халявщик? Я-я-я?! Да я просто в тему вашу въехать пытаюсь - поднимите уже свой шлагбаум!
Муз (снова оживляясь): Правда?
Стёбщик (истово): Да вот те крест, квадрат и треугольник!
Муз (нахмуриваясь): Не понял?
Стёбщик (водя Музу по лбу пальцем): Не хмурься - морщины будут.
Слешер (из кресла в тёмном углу кухни): Кто-нибудь, пристрелите!
Стёбщик (музу): А кроме античной классики что-нибудь можете посоветовать? Из более современного?
Муз: Ну, если из жо… э, поп-культуры, то в последнее время очень популярны аниме, сериалы, фильмы, песни, плакаты, плюшевые медвежата, пеналы, суслики, инструкции к пылесосу, трилобиты, оранжевые носки… (замечает, что Стёбщик уже подзавис) …ну и так далее. В общем, мои авторы слеш везде видят. (В сторону.) Я даже за ними порой не успеваю.
Стёбщик (в прострации): Оранжевые носки…
Муз: Ну да. Но только те, что из собачьей шерсти и крупной вязкой.
Стёбщик: …
Слешер (стёбщику, из кресла): Что, съел?
Стёбщик: Д-да, вот теперь переварить пытаюсь.
Муз: На самом деле это не так уж и сложно. Ну, взять хотя бы трилобитов…
Стёбщик (офигевая): За что взять?
Муз: Ну, за то самое…
Слешер (мрачно): За член.
Стёбщик: У них был член?!!
Муз (фыркая): Ну конечно у них был член! Эволюция дойдёт до кастрации только через 200 млн лет.
Стёбщик: Железная логика. (Надевает перчатки.) Ок, я готов. Что дальше?
Слешер: А дальше следовать за Музом.
Муз (радостно): Я просвечу! (Кидается рисовать на салфетках.)
Стёбщик (разглядывая один из рисунков с инструкцией, озадачено): А как ты тут собрался совместить зарплату проктолога с работой желудочно-кишечного тракта?
Муз (просияв): Я рад, что ты это спросил! Смотри, если подключить к этому процессу лошадь…
Слешер (решительно вставая с кресла): Когда дело доходит до лошади, скажи Музу - НЕТ! (Сметает все салфетки на пол.)
Из-под стола незаметно высовывается чья-то рука и, схватив несколько салфеток, снова исчезает.
Стёбщик (горящие глаза): Да вы кладезь вдохновения!
Муз: Я знал, что ты оценишь! (Косой взгляд в сторону слешера.) Не то что некоторые…
Слешер: Я со времени нашего знакомства только на лекарства и работаю.
Муз: Не знал, что продукция из секс-шопа теперь так называется.
Слешер (наступая музу на горло): А ну повтори, что ты сказал?!
Муз (хрипя): Это ангст! Ааангст!
Стёбщик: Ой, не надо! За что ты его так?!
Слешер: За всё хорошшшшее… Он знает!
Муз: Дааааххх! Я ему ничего плохого не делал!
Слешер (продолжая душить Муза): Вот я и говорю…
Стёбщик набирает 02.
Муз (стёбщику, хрипя): Не надо - он это любя!
Стёбщик: А. Пардон. (Набирает 03.)
Слешер (косой взгляд на стебщика): И не забудь им сказать, что пациентов будет, как минимум, двое.
Муз (из-под ноги, оживляясь): Мы пишем миди?
Слешер: Заткниссссь!
Стёбщик опять набирает 02. Слешер убирает ногу с Муза и поворачивается к Стёбщику.
Муз (с пола, надрывно): Не надо насилия!
Слешер (надвигаясь на стёбщика): Надо, Муз, надо…
Стёбщик (пятясь от слешера): Не надо! Смотри - у меня телефон ещё две недели назад разрядился, а баланс уже месяц как в минусе!
Муз (приподнимаясь на локтях): Какая сцена!
Слешер: Да идите вы оба на х*й!
Муз: Да, да-а-а!
Стёбщик: Нет, нет! (Слешеру.) В смысле, ты что, обиделся?
Муз (стёбщику): Ты что, его обидел?! Так, я отказываюсь тебя вдохновлять!
Стёбщик: Да я тут при чём?
Слешер: Так, всё. Я пошёл курить, а вы убейте друг друга об стену.
Муз (кидаясь за слешером): Постой, у меня твоя зажигалка!
Стёбщик (кидаясь следом): Постой, у тебя мои сигареты!
Слешер захлопывает дверь на балкон. Через стекло видно, как он достаёт пачку и шарит в поисках зажигалки. Не найдя, сплёвывает и, скрестив руки, застывает на фоне вечернего города.
Муз (прижавшись носом к стеклу): Гордый… (Тихо.) И прекрасный в гордыне своей...
Стёбщик (пристраиваясь рядом): Не опошляй. Может, он просто курить бросает.
Пауза.
Муз, Стёбщик (разворачиваясь друг к другу): Это ты виноват!
Муз: Я первый сказал.
Стёбщик: Да? Ща, погоди. (Хлопает себя по карманам.) Нет, ну я же помню, что их клал!
Муз: Что?
Стёбщик: Твои флаг и барабан. Наверное, в других брюках оставил. Бандеролью устроит?
Муз: …
Стёбщик: Но щенка бульдога не отдам. Только в хорошие руки и за хорошие деньги.
Муз (решительно): Знаешь что? Мы с тобой точно не спишемся, ибо… (роется в салфетках) …ваша «vita brevis», наша - «longa»! (Снова разворачивается к балкону.)
Стёбщик (пожимая плечами): Ху wants to live форева?.. (Садится за стол.) Блин, чай остыл.
Муз (отчаянно дёргая дверь): Впусти меня - я всё прощу!
Слешер (с балкона, глухо): Иди в жопу.
Муз (продолжая ломать дверь): Да, да! Я тебя тоже люблю!
Стёбщик (в пространство): Ты записываешь?
Муза стёбщика (из-под стола): Не задавай глупые вопросы, идиот.
Стёбщик (глядя на штурмующего балкон Муза): Знаешь, а я порой жалею, что не Слешер - у них с Музом всё так…
Муза стёбщика (перебивая): Не искушай меня лошадью, Пржевальский, ибо не обуздана я в слонах своих…
Стёбщик (содрогаясь): Да, я помню. (Пауза.) Ты, эта… забудь, что я только что сказал, ладно?
Муза стёбщика: Да легко! (Тихо.) Я записываю…

(с) Сайен 2011

@темы: DooDles

---

Диалог Фауста и Мефистофеля

Когда-то я знала его наизусть. А сейчас попытка вспомнить обернулась побочным эффектом.

Комната в викторианском стиле. Перед камином в позе Шерлока застыл Фауст, рядом, в позе миссис Хадсон - Мефистофель.
Фауст: Мне скучно, бес.
Мефистофель: Отлипни, Фауст.
Фауст: Что ты сказал?!
Мефистофель: Ты что, оглох?
Фауст: Так, где контракт…
Мефистофель: Ну ладно, ладно…
Повторим?

Комната в викторианском стиле. Перед камином в позе Дракулы застыл Фауст, рядом, в позе Зеркала - Мефистофель.
Фауст: Мне скучно, бес.
Мефистофель: Что делать, Фауст?
Контракт веселье не включал.
А говоря простым народным,
Меня ты, братец, за*бал.
Фауст: Мне чёрт не брат!
Мефистофель: И слава богу!
Фауст: Кого ты всуе помянул?!
Мефистофель: Вот ведь прилип как банный к… Ладно,
«О, славься, славься, Вельзевул!»
Так хорошо?
Фауст: Другое дело.
Мефистофель: А смысла не было и нет.
Фауст: На что ты намекаешь, дьявол?
Мефистофель: На свет в конце туннеля?
Фауст: Нет!
Мефистофель: Загадка, да. Опять сначала?
Фауст: Уж ты, пож-та, изволь.
Мефистофель: Вот угораздило связаться…
Фауст: Контра-а-акт…
Мефистофель: Я с потрохами тво-о-ой…

Комната в викторианском стиле. Перед камином в позе мыслителя застыл Фауст, рядом, в позе Родена - Мефистофель.
Фауст: Мне скучно, бес.
Мефистофель: Что делать, Фауст?
Фауст: Ответ вопросом на вопрос?
Мефистофель: Вопрос ответом риторичен.
Ты до риторики дорос?
Фауст: Давай держаться ближе к тексту.
Мефистофель: Ок, положен вам предел.
И ты его не переступишь.
Заметь, от лени – не от дел!
Фауст: Клевещешь ты, утратив веру!
Я насладиться не успел -
Ты насладился через меру!
Мефистофель: Вот, вот. Зашли в тупик давно
С тобою наши отношенья.
Пусть деловые даже, но
Уже питаю отвращенье.
Фауст: Мне от хандры не помогает
Тот факт, что ты в кусты полез.
И потому скажу ещё раз…
Мефистофель: Нет, нет, молчи!
Фауст: Мне скучно, бе-е-ес!..

Комната в викторианском стиле. Перед погасшим камином в позе усталой обречённости застыл Мефистофель, рядом, в позе причины усталой обречённости - Фауст.
Мефистофель: А мозг не пробовал включить?
Такая маленькая штука
Размером с греческий орех.
Фауст: Я сапиенс.
Мефистофель: А я палеонтолог тупо.
Вот ты скажи мне, о «Венец
Творения» и всё такое, когда
Вообще ты счастлив был?
Фауст: Да прошлой пятницей…
Мефистофель: Без алкоголя.
Фауст: …
Мефистофель: Скажи, когда ты не скучал?
Когда ел, пил, и в промежутках ср… спал?
Фауст: Когда я классиков читал…
Мефистофель: Закончилась бумага в туалете?
Фауст: Когда я розами венчал
Дев благосклонных…
Мефистофель: Да, веселье.
Особенно когда пришлось
Искать от сифилиса зелье.
Фауст: …
Мефистофель: А может, счастлив был, когда
Своей алхимией занялся
И на спор сделать шоколад
Из ямы выгребной пытался?
Фауст: Я был слегка под мухой...
Мефистофель: Знаю. Ты в стельку был.
Фауст: Я отрицаю!
И наговаривать не смей!
Мефистофель: Короче, всё теперь о’кей:
Хотел ты знаний – распишитесь.
Хотел любови – насладитесь.
Ты всё огрёб, чего желал,
А был ли счастлив?
Фауст: Я устал.
Что эти тайные познанья?
Едва их вытащишь на свет –
Сплошные разочарованья.
А девы… сладкий сон они
В кошмар под утро превращают.
Мефистофель: Так Фауст, ты по жизни лох -
И девы то прекрасно знают.
Фауст: Оставим этот разговор
Как звуков глупых сочетанье!
Мефистофель (прочищая ухо): Что? Лепет Фауста нашёл
Себе достойное названье?
Фауст: Глумление твоё ничто -
Я понял жизни назначенье!
Мефистофель: Сказал бы «аллилуйя!», но
Терзают смутные сомненья.
Фауст: Всё изменяется, течёт -
Одно лишь остаётся вечно…
Мефистофель: Что?
Фауст (вдохновенно): То единение начал
В мужском союзе дружбы крепкой!
Мефистофель: Пардон?
Фауст: Ещё со времени Платона
Связь не придумали прочней!
Мефистофель (сам себе): Я знал Платона, он… был гей.
Фауст: ^___^
Мефистофель: Так, в свете новых обстоятельств
Я тут подумал и решил,
Что наш союз насквозь греховный
Терпеть мне больше нету сил.
Душа твоя в кредит не стоит
Моих усилий ни на миг.
Где тот контракт?! *рвёт* Пускай
Клочками ко всем чертям с тобой летит!
Фауст: А неустойку кто заплатит,
Проштрафившийся чёрт-не-брат?
Мефистофель (с чувством): Скотина.
Ладно, что ты хочешь?
Фауст: Оформить брачный наш контракт!

(с) Сайен 2011

@темы: DooDles

---

Just some random rhymes

***

Sometimes I feel like little drop
That’s longing for a grain -
I try to pour new life in it
But efforts are in vain.

further

Sometimes I feel like butterfly
That’s flying to a light -
I try to touch its gentle warmth
But it goes out in night.

Sometimes I feel like tumbleweed
That rolls through desert land -
I try to find a place to stay
But desert has no end.

Sometimes I feel like gust of wind
Without thought and aim -
Whatever cross I on the way
For me is just a game.

***

I am unique as snowflake,
No other is alike.
My life is long but time is short
Before the earth I strike.

There billions others still unique
With lives as long as mine.
We lie together in the cold
And something white combine.

Our life is long but time is short
Until we falling start.
And one can see us still alive
But not to tell apart.

***

Your perfect face is always calm,
Your voice you never raise.
The green of eyes that makes me feel
Like child in a maze.

Your clothes are elegant and neat,
Your movements smooth and fine,
And in the curve of gentle lips
I something sense divine.

I’ve never seen you cry or laugh,
Or mad, or glad, or blue…
So hard to reach your closed heart –
Are really human you?

***

I’m a lake among the mountains,
Cool and deep, and crystal clear.
There’s no monsters dwell inside me –
You can drink without fear.

If you look into my water,
You won’t find reflection there –
At the bottom little fishes
To and fro without care.

Stay awhile and rest a little –
I don’t mind your presence here.
I may even never notice
Your existence somewhere near.

***

I will cover you with silence
And comfort with gentle touch.
Sweep away the pain and sorrow -
Doesn’t matter how much.

I will listen to your whisper,
I will dry your falling tears,
Seal your doubt, ease your worries,
Cast away your hidden fears.

Like a vial without a bottom
I’ll accept you till the end…
And we know whatever happens,
You’ll be there for me, my friend.

***

“Nowhere…” No matter how hard
And long you try to search,
In closed room or open space,
With or without torch.

“Now, where?..” You ask yourself confused
And hope the answer find,
While crowd of myriad ideas
Cross your bewildered mind.

“Now, here…” is one of them in row
That passes in а blink,
And if you fast enough to catch,
There’s more than you can think.

***

You are a little lizard
That’s sliding through the grass.
I’m never able to catch up
When you in hurry pass.

You are so deadly cautious
And always stay alert,
So I am guessing how much
You’re scared of being hurt.

You want to leave? Then do so -
I’ll keep on sitting calm.
But in a case you change your mind -
I’ll just stretch out my palm.

***

I’m in a shell? No way, flat open -
Just take a closer look and see.
Why do you say it’s hard to solve me?
It isn’t me who tries to flee.

You say you cannot trace my actions?
You fail to analyse my soul?
Or maybe it’s my smile that throws you
Away from your so fogish goal?

I’m sorry, but regrets you hope for
You may as well forever wait.
I’m in a shell? Then let me be so.
It’s anyway for you too late.

***

I raise my hands and stand as frozen
To feel the water from the sky.
My legs are roots, my arms are branches,
I bathe myself in nature’s cry.

Within me seasons running wild,
I let them follow unrestrained.
No inner fight, no grief, no sorrow -
It’s all in past already paid.

I take a breath of subtle moonlight
And then exhale thick morning mist.
The time has stopped. The time continues.
Let’s see what next is on my list…

***

In my goblet wine and water,
Merry faces all around.
Day before there was a slaughter
And with blood still squelches ground.

In the grate roars hungry fire,
Drunken shadows hop and skip.
I oblivion desire
And no promises to keep.

Will another bloody battle
Fresh my throat with a gulp?
Hush, reflections… Lauder, slogans!
Time to go - bottoms up!

(c) SK

@темы: SK

---

Хулиганский набросок с лошадью
The Infamous Horse Sketch by Loneliestnumber

Весьма Bольный Перевод by Хмель

Фэндом: Pet Shop of Horrors, Vampire Hunter D, Monty Python Show
Жанр: беспардонный стеб.
Рейтинг: да можно, можно.
О чём: как два Ди лошадь торговали.
Адрес оригинала: www.fanfiction.net/s/1317632/1/
Примечание переводчика: курсивом – слова автора, [а в таких скобках - полная отсебятина].

От автора: Я фанат ПСОХа. А ещё я фанат Ди - охотника на вампиров. И (ни за что не догадаетесь) я фанат Монти Пайтона! Такая смесь может означать только одно: СУМАСШЕДШИЙ ДОМ!
Хотя нет, постойте, что-то я не того… то есть, не о том… *роется в куче бумаг* Ага, вот оно!
*откашливаясь* Такая смесь может означать только одно: СУМАСШЕДШИЙ СМЕХ! (Можете приступать.)
В дверь просовывается голова Графа Ди во всей своей ухоженной красе.
Граф Ди: L.N., дорогая, мне кажется, вы что-то забыли.
Автор: Хм? Ах, да: ничего из этого мне не принадлежит… Ни ПСОХ, ни Охотник на вампиров, ни даже Монти Пайтон. Нет, вы прикиньте, а?! [Переводчик присоединяется к авторскому дисклеймеру, от себя добавляя, что лично ему тут принадлежат только примечания… Хнык… Подайте, кто сколько может, а?]

***

Лёгкий перезвон колокольчиков сообщает о прибытии клиента. А так же о том, что клиент оставил входную дверь нараспашку. (Р-р-р-р-р на него! Ну да ладно.) Граф Ди, как обычно, в своей… в своей… (Блин, ну а вот вы бы как назвали эту комнату? Я хочу сказать, это вроде и не гостиная, но и на рабочий кабинет тоже не особо смахивает. А, в общем, ну и фиг с ней – сама виновата.) Итак, Граф Ди, как всякий порядочный бишонен, грациозно (и та-а-ак сексуально!) полулежит на кушетке. Звон колокольчиков отрывает его от этого бишоно-обязывающего времяпрепровождения и поднимает встречать клиента.
Сначала из дверного проёма выплывает широкополая чёрная шляпа, а уже за ней появляется остальная часть нашего второго за этот вечер бишонена (ай, ну не кавайное ли слово?). Для пущего драматического эффекта его плащ и длинные волосы развеваются ветром неясного происхождения [будем надеяться, что это всё-таки ветер странствий, а не… хм, ладно]. (Не пытайтесь это повторить: такое появление запатентовано на имя Ди и подходит только ему – Великому и Ужасному Охотнику на Вампиров!)
Мгновение Ди молча изучает владельца зоомагазина, затем подаёт голос.
ДИ: Здравствуйте, мисс.
ГРАФ ДИ (моргнув): Вы это мне?
Ди недоумённо приподнимает брови и наклоняется ближе к Графу.
ДИ (присматриваясь): А… Э… (Замечает свой промах.) Хм, извините. (Переходя к делу.) Я хотел бы подать жалобу.
На лице Графа появляется хорошо знакомая улыбка, и он всплёскивает руками.
ГРАФ ДИ (бархатным голосом): Сожалею, но наш магазин не несёт ответственности, если вы нарушили условия своего контра…
ДИ (поспешно перебивая, пока не началось): Дело не в контракте. Я хочу подать жалобу по поводу лошади-киборга, которую приобрёл накануне в этом самом магазине.
Граф на пару секунд задумывается, машинально накручивая на изящные пальцы свои мягкие, прямые, безупречно чистые чёрные волосы.
ГРАФ ДИ (припоминая): Ах, да… Последняя модель с четырёхкопытным приводом… Шипованные подковы, встроенное багажное отделение, стерео проигрыватель дисков, колонки с объёмным звуком на задней стороне ушей, вспомогательный реактивный ускоритель, выдвижной пропеллер, приспособления для подводного плавания и роскошное седло с кондиционером… Мечта, а не модель! (На пару секунд замолкает, находясь под впечатлением от собственных слов.) Что с ней не так?
ДИ (в упор, не мигая): Я скажу вам, что с ней не так.
Из недр того таинственного третьего измерения, где герои аниме обычно хранят огромные деревянные молотки, чтобы оглушать ими оппонентов в удобный момент - а, может, просто из недр своего плаща – Ди рывком вытаскивает уже закостеневшую лошадь-киборга и с размаху опускает её прямо на кофейный столик Графа. Столик – в щепки, Граф отпрыгивает, прижимая к груди свои белоснежные руки с безукоризненным маникюром.
ДИ: Дохлая она, вот что с ней не так!
Граф осторожно делает шаг вперёд и внимательно смотрит на лошадь.
ГРАФ ДИ (отрицательно крутя головой): Нет, нет, она… (Заминается, придумывая правдоподобное объяснение.) Она отдыхает! (Радостно поворачивается к дампиру.)
ДИ (сощуриваясь): Слушайте, я знаю, как выглядят дохлые лошади, и одну из них я вижу перед собой прямо сейчас.
ГРАФ ДИ (ослепительно улыбаясь и жестикулируя для пущей убедительности): Нет, нет, она не дохлая! Она просто отдыхает!
Затем он снова выпрямляется и проводит руками по своему потрясающему чеонгсаму, тщательно расправляя на нём все складки.
ГРАФ ДИ (жизнерадостно): Превосходная лошадь, эта новая модель, правда? А какое удобное управление!
ДИ (делая глубокий вдох и выдох): Управление тут не при чём. Она мёртвая.
ГРАФ ДИ (убеждёно): Нет, нет, нет, нет, нет – она отдыхает!
На всегда таком спокойном лице Ди появляется самое что ни на есть раздражённое выражение.
ДИ: Хорошо… Раз она спит, я её разбужу! (Подходит к лошади, опускается на колени возле её головы и, ухватив за ухо, принимается в него орать.) Привет, лошадка! Я дам тебе хрустящую морковку, если ты хотя бы пошевел--…
В это время Граф, беззаботно насвистывая, как бы невзначай подталкивает голову лошади ногой и тут же отпрыгивает.
ГРАФ ДИ (указывая на лошадь, взволновано): Смотрите, она только что шевельнулась!
Ди мрачно встаёт.
РУКА ДИ (констатируя и без того очевидное): Нет, не шевельнулась, это ты её подтолкнул! (Видите, автор вовсе не забыл про руку, нечего его ругать. Автор ничего не забывает!)
Граф тут же принимает оскорблённый вид, упирая руки в стройную талию.
ГРАФ ДИ (с негодованием): Да я бы никогда…!
Ди пристально смотрит на Графа.
РУКА ДИ (продолжая визжать): Нет, подтолкнул!
В этот момент Ди откидывает за плечо прядь своих струящихся волос, заставляя пресловутую руку ими поперхнуться и резко поменять объект негодования.

Небольшое лирическое отступление: прямо сейчас Альтер Эго автора подаёт голос, высказываясь против такого неприличного количества комментариев на бишоненскую тему, называя всё это "самыми натуральными соплями в сахаре" и заверяя, что сей набросок по содержательности начинает походить на конкурс купальников. Но внезапно Альтер Эго умирает от сердечного приступа и фик благополучно продолжается.

ГРАФ ДИ (игнорируя авторское отступление): Я бы никогда не позволил себе ничего подобного!
В ответ Ди отцепляет ножны и начинает тыкать ими лошадь в бок.
ДИ (с остервенением): АЛЛО, ЛОШАДЬ! ПРИЁМ! ПРОБА, ПРОБА! ПОРА ВСТАВАТЬ, ЭТО ТВОЯ ПОСЛЕДНЯЯ ПОБУДКА! ПОДЪЁМ!
Как и следовало ожидать, на труп лошади всё это не производит никакого впечатления.
ДИ (презрительно фыркая, с удовлетворением): Вот что я называю дохлой лошадью.
При этих словах прекрасный и экзотичный Граф снова начинает отрицательно мотать головой.
ГРАФ ДИ: Нет, нет… (озаряется) …НЕТ - она оглушена.
На мгновение всё вокруг замирает. Ди направляет своё полускрытое лицо (спасибо его чрезвычайно широкой шляпе, избавляющей наши нервы от такого зрелища) на Графа с классическим выражением "я-выпал-из-кадра", призванным обозначать шоковое состояние героя в аниме или манге.
РУКА ДИ (истерично): ОГЛУШЕНА?!
ГРАФ ДИ (мудро кивая): Ну конечно. Вы оглушили её как раз в тот момент, когда она уже собиралась проснуться. Эти животные-киборги весьма чувствительны к такого рода вещам, знаете ли. Досадный недочёт в их программе.
Ди сохраняет выражение "не-могу-поверить-в-такую-наглость" ещё пару секунд, потом выдыхает и возвращается к своему нормальному состоянию.
ДИ (снова становясь спокойным и хладнокровным): А теперь послушайте… Я, опредёленно, сыт по горло всем этим. (Резко указывает на труп, который Кью-чан в данный момент увлечённо тычет прямо в застывший глаз.) Эта лошадь мертва на все 100 %, а когда я покупал её накануне, вы заверили меня, что её абсолютная неподвижность является результатом переутомления.
ГРАФ ДИ (в явном замешательстве): Ну… (Его глаза начинают бегать по всей комнате, избегая встречаться с дампиром.) Эммм… Я полагаю, она просто… (Пытается незаметно шугануть свою любознательную зверюшку от трупа.) Все эти симптомы… (внезапно его озаряет) …говорят об одном: она просто тоскует по воле!
РУКА ДИ (снова встревая): ТОСКУЕТ по ВОЛЕ?! Что значит тоскует по воле?!
Тут Ди сжимает кулак, заставляя руку заткнуться, и на всякий случай ещё обматывает его банданой, добытой из того же загадочного места, что и туша лошади.
ДИ (невозмутимо): Послушайте, почему же она тогда завалилась копытами кверху в тот же момент, как я привёз её домой?
ГРАФ ДИ: О, ну это же элементарно: просто все лошади-киборги предпочитают лежать на спине! (Увлечённо.) Потрясающий образчик, не правда ли? Очень удобное управление.
Ди смаргивает. [Думаете, у него уже начался нервный тик? Пора бы…]
ДИ (сама рациональность): Знаете, я позволил себе испытать эту лошадь по возвращении и обнаружил, что она находилась в вертикальном положении лишь по той причине, что была прибита к полу. Думаю, из-за этого последнего обстоятельства вы так настаивали, чтобы я забрал её вместе с покрытием стойла.
Несколько секунд в комнате царит молчание.
ГРАФ ДИ (невозмутимо): Ну естественно лошадь была прибита к полу. Не прибей я её, она проела бы дверь стойла, а потом чего доброго изжевала бы мою кушетку, да ещё и наоставляла бы по всему магазину своих "подарочков". Вот так бы и разгуливала!
ДИ (гневно): Вот так бы и разгуливала?! Да эта лошадь не двинулась с места, даже когда я пропустил через неё 4 млн. вольт! Потому что она дохлая!
ГРАФ ДИ (пренебрежительно отмахиваясь): Вовсе нет, я же говорю вам - она тоскует.
После этих слов на лбу Ди (а, может, на его шляпе… как странно...) неожиданно выскакивает вена.
ДИ (сощуриваясь, тихо): Нет, она не тоскует. (Набирает побольше воздуха.) Она сдохла! Отошла в мир иной! Приказала долго жить! Перебралась к верхним людям! Прекратила своё существование! Её срок истек, и она отправилась навстречу с создателем! Она труп! Лишена жизни, почила в бозе! Если бы её не прибили к полу, она бы уже давно кормила червей! Её метаболические процессы теперь история! Она дала дуба! Откинула копыта, сбросила смертный покров, сыграла в ящик, присоединилась к предкам! ЭТО БЫВШАЯ ЛОШАДЬ!!!
Следует ещё одна драматическая пауза.
ГРАФ ДИ (явно под впечатлением): О. (Пауза, затем на лице Графа появляется сладчайшая из улыбок.) Ну, тогда, полагаю, мне лучше её заменить, да? (Вприпрыжку (да, вы не ослышались – вприпрыжку: тра-ля-ля!) скрывается в магазине.)
Оставшись в одиночестве, Ди успевает только пробормотать что-то вроде "И почему нельзя было с этого начать?..", как наш очаровательный Граф уже прискакивает обратно.
ГРАФ ДИ (бодро): Мне очень жаль, но в данный момент у нас кончились все лошади-киборги.
ДИ (фыркая): Так, так… Ну что ж, теперь мне всё ясно…
Скрестив на груди руки и уперев в Графа немигающий взгляд, дампир начинает медленно на него надвигаться. При этом выражение его полускрытого лица не предвещает ничего хорошего.
ГРАФ ДИ (обезоруживающе): У меня есть русалка.
Пауза.
ДИ (притормаживая): Она может ходить по суше?
ГРАФ ДИ (моргает, неуверенно): Ну... (Пауза.) Нет…
ДИ (срываясь): В ТАКОМ СЛУЧАЕ ЕДВА ЛИ ЭТО РАВНОЦЕННАЯ ЗАМЕНА, ВЫ НЕ НАХОДИТЕ?!
Пару секунд Граф размышляет, осторожно постукивая длинным ногтем (он же не хочет его сломать!) по подбородку.
ГРАФ ДИ (задумчиво): Ну, есть тут с соседнем городке один магазинчик - я лично знаком с владельцем – где вам могут заменить эту лошадь. Просто скажите, что вас послал Граф. [Хм…Ну да.]
ДИ (цедит): Очень хорошо… (Удаляется, наконец-то освободив свою неугомонную руку от кляпа.)
Поток сдавленных ругательств тонет в звоне входного колокольчика, и дверь закрывается.
Граф драматично вздыхает, бросая взгляд на почившую лошадь, живописно раскинувшуюся поверх его раздолбанного кофейного столика, потом пожимает плечами и снова плюхается на кушетку.
ГРАФ ДИ (философски): Срабатывает каждый раз...

КОНЕЦ

@темы: ВВП

---

Прединтернетные блоггеры

Нет, это не попытка плясать под боян (я сижу), это поток бессознания. Историческая последовательность, равно как и точность автобиографических описаний с чужих слов и из сомнительных источников не только не соблюдены, но даже не пытались. Смысл и его подобие ловить тоже бесполезно - они в совместном отпуске.

Джейн Остин: УГ (Углублённый анализ Главных черт современного (ей) общества), поза в прозе (прозаическое позиционирование на продажу), флафф (ибо в каждом английском доме есть кошка), Мери Сью (ибо Героиня стар, стара и суперстаром освещает любой спиритический сеанс).
Шарлота Бронте: «Просьба не сравнивать меня с Джейн Остин!» (Найдите 10 отличий.)
Пушкин: русский под французский, если мысль не идёт под рифму Пушкина, она идёт на*уй.
Лермонтов: ПЧ и кросспостчик Пушкина, с периодическим недоступом к антидепрессантам.
Мураками: японец, к-рого переводят на русский последователи Лермонтова без доступа к антидепрессантам.
Горький: постит грязное автобиографическое бельё, предварительно застирав отдельные жёлтые участки.
Толстой: «Я бы создал собственную религию, но ограничен во времени и необуздан в желаниях своих».
Достоевский: «Я подсел на игральные автоматы и злоупотребляю спиртным. Просьба не кросспостить».
Гете: «Ich liebe jungen Mädchen! Но их родители почему-то не любят меня. А поэтому все юные девы - дуры!»
Твен: )))))))))) местами слишком просто, но чёрт, я в его ПЧ!
Джером К Джером: за троих в лодке прощу всех за бортом! (ПЧ)
Гоголь: «Я написал Мёртвые души, и их откомментили сотня ПЧей. Почему они не комментят мои проповеди?! Я ж намекал, что пишу второй том! Всё, сожгу всё нафиг, и никто мне не нужен!»
Даррелл: «Я люблю ловить животных».
Джеймс Херриот: «Я люблю лечить животных».
Алан Маршалл: «Я умею прыгать через лужи. (Если это читает сообщество инвалидов, то просьба мою пенсию не урезать!)»
Цветаева: «За всех страдать под звук органа, и амазонкой рваться в бой!»
Ахматова: «Я вся такая трагично-загадочная… И не спрашивайте меня о деталях - я не скажу вам из какого сора…»
Франсуа Вийон: «Всё сложное простым обозначаю, и, сколько бы ни врал, себя прекрасно знаю».
Антонио Гауди: сплошные картинки, но собственного творчества. Без единой буквы - говорят сами за себя.
Ремарк: «Возвращение». Тема сифилиса обретает ореол. В первый и последний раз. Я готова выносить утки и делать перевязку!
Льюис Кэролл: пример католического священника Устоявшего. Но обвинения в педофилии продолжают сыпаться. (Джексон в ПЧ.)
Гессе: «Новая техника плетения из бисера! Это не вы огородились от меня психушкой, а я от вас!»
Дюма-старший: «Да что вы все к названию прицепились?! Ну да, три мушкетёра, но Д'артаньян ведь ещё не мушкетёр был! Да плевать мне на историческую достоверность - вы же всё равно хаваете! Да ладно я - вы последний фильм по мотивам видели? И смеете ещё меня в чем-то упрекать?!»
Дюма-младший: «Отец, меня они вообще не читали, но не переживай, я не дам умереть тебе от голода!»
Терри Пратчетт: на Ведьмах и Смерти ему следовало остановиться, но нет - «котик, ещё капельку!» И размазать по тонне макулатуры.
Коэльё: «Я алхимик, мне достаточно одной таблэтки!»
Астрид Линдгрен: «Что такое «блог»? Он дешёвый? А вкусный? Дайте рецепт!»
Кельты: «Да если бы мы знали, что Локки…»
Локки: «Ненавижу Голливуд...»

(с) Сайен 2013

---

Про курочку Рябэ
[Афанасьевкий вариант]

Жили были дед да бабка…
Дед да бабка: И вам здравствовать.
И была у них курочка Ряба…
Курочка: Я «Рябэ» – попрошу не искажать!
Дед: Хорошо не «ребэ».
Бабка: Как раз плохо.
И снесла как-то курочка яичко…
Курочка: что значит «как-то»?! Я регулярно живу полов… э, то есть, несу яйца!
Да не простое, а золотое…
Петух: Ку-ка-ре? Ку-ка, ку-ка?!
Курочка: Эм… ну, был тут один Жар-птиц пролётом, ну и…
Петух: К...
Бабка: Цыц.
Била-била бабка яйцо – не разбила…
Бабка: Вообще-то, я его распилить пробовала.
Бил-бил дед яйцо не разбил…
Дед: Бабка, оно реально не распиливается!
А мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось…
Мышка: Кий-яяя!
Бабка: Твою!
Дед: Лучше бы моё разбилось!
Бабка: Да!
Дед: …
Плачет дед, плачет бабка, [а внучка с горя на печке удавилась]…
[Внучка: Ась?!]
А Курочка им и говорит: «Не плачь дед, не плачь бабка [не пл… кто-нибудь, снимите уже с печки внучку!]…
Дед, бабка: Да как не плакать, когда яйцо разбилось!
[Внучка: Ну да, яйцо-то куда ценнее…]
Курочка: Я снесу вам новое яичко, не золотое, а простое…
Петух: Можете на меня рассчитывать!
Дед, бабка: …
Дед: Бабка, а не сварить ли нам суп из петуха? [На поминки?]
Баба: Дело говоришь! А я пока пойду, колобка испеку, что ли...

(с) Сайен

@темы: DooDles

---

Кошмарик ^__^

Пре-пыс: Эммм... Не, нафиг.

Особняк Уолтера всегда был для меня чем-то вроде второго дома. Главным образом потому, что там жил Уолтер. Даже вещи, совершенно обычные и тривиальные в любой другой обстановке, рядом с ним приобретали эксклюзивный статус. Едва ли с кем-то ещё я чувствовал себя так легко и непринуждённо. С ним мне нравилось и разговаривать, и молчать. На любую тему. Уолтер никогда не приплетал к своим суждениям ни факты, ни логику - просто высказывал их в форме сюрреалистических впечатлений. И я, привыкший всегда и во всём следовать и логике, и фактам, как ни странно, прекрасно его понимал. Не соглашался, да. Но понимал. Как-то я даже обмолвился, что, наверное, такой же чокнутый, как он, раз это понимаю, а Уолтер рассмеялся и сказал, что мне, наверное, просто нравятся психи. Психи мне не нравились, но раз Уолтер относил себя к ним, возражений не возникло. Я никогда не считал себя чувствительным или эксцентричным – скорее, рационально-прагматичным, и из-за этого мне самому порой казалось странным, как мы с Уолтером нашли общий язык. Он, само собой, ничего странного в этом не видел. Если бы я задумался о том, как обозначить наши отношения, то, пожалуй, мог бы назвать его своим другом (а сумбурный разум Уолтера едва ли вообще посещали подобные мысли).
Причудливо упорядоченный хаос в его голове отчасти можно было объяснить профессией – Уолтер рисовал. А вот от другой части это меньше укладывалось в объяснения: до того как сделаться человеком искусства, он прозаично закончил медицинское училище по хирургической специальности. Впрочем, познания эти он применял исключительно в художественной области. Его манера рисования, на мой взгляд, тоже была весьма специфичной, но обозвать её более точно мешал тот факт, что я нисколько не разбирался во всей этой галиматье с её стилями и направлениями. Уолтер, со своей стороны, ничуть не пытался меня просветить, говоря, что просто рисует, а я просто смотрю, - ещё одна из наших общих странностей. По необъяснимой для меня причине объектом его художественного интереса неизменно становились продажные женщины и, как правило, в костюме Евы, хотя на мой пристрастный взгляд прародительница постыдилась бы позировать в столь непрезентабельном виде, до коего опустились отдельные дщери её из Ист-энда.
Не знаю, пользовался ли Уолтер их услугами по прямому назначению, но думаю вряд ли, поскольку большинство его натурщиц если и могли вызывать что-то, кроме обычной брезгливости, утратили эту способность давно и безвозвратно. Что до картин, то почти все ассоциировались у меня с экскурсией обкурившегося опиумом человека по оранжерее, где каким-то образом разместился анатомический театр. Не то чтобы я не отдавал должное мастерству изображения - впечатление они производили. Заглядывай я до этого в бордели – прекратил бы немедленно.
Помню, я как-то спросил Уолтера, почему он рисует только проституток, и диалог получился примерно таким: «Хм… Не знаю. Хочешь, тебя нарисую?» - «Хм… Не знаю. Едва ли я буду смотреться рядом с твоими Венерами». - «Могу изобразить тебя Амуром». Мы переглянулись и расхохотались. Кажется, Уолтер смеялся тогда чуть громче, чем я.

Думаю, можно без преувеличений сказать, что за последние несколько лет Уолтер был единственным ярким событием в моей жизни. А потом я встретил Пам. Вы верите в любовь с первого взгляда? Я нет. Но второй, третий, и все последующие изменить впечатление от того самого первого не смогли. Я никогда не искал «настоящую любовь». Не то чтобы я в неё не верил, но до того момента как-то не задумывался. Впрочем, даже с Пам я не пытался определить, насколько это «настоящее». Мне просто было хорошо с ней, и препарировать это чувство совершенно не хотелось. В отличие от Уолтера, Пам по складу характера была практически моим двойником - с поправкой на пол, разумеется. Видимо, любовь всё же отличается по набору требуемых качеств от дружбы: раньше я никогда не обращал особого внимания на внешность людей, с которыми сталкивался. Для меня это была упаковка – побыстрее сорвать и добраться до содержимого. А тут всё казалось одним целым и неотделимым. Хотя поначалу в Пам меня поразила именно внешность: каштановые волосы, серые глаза и ярко-красная помада. Именно в таком порядке и сочетании. В ней всё было ярким - не кричащим или вульгарным - а именно ярким. А ещё аккуратным и размеренным. Ни одной лишней детали: макияж, одежда, жесты, тон, слова, – как кусочки мозаики складывались в идеальную картину. Меня это завораживало.
А потом я познакомил её с Уолтером. И это была неприязнь с первого взгляда. Второй, третий и все последующие только укрепили впечатление. Уолтер отвечал ей полной взаимностью.
Внешне это никак особо не выражалось: они были безупречно вежливы друг с другом, но эта вежливость ощущалась, как перетянутая струна, готовая в любой момент звонко лопнуть по тому, кто взял неправильный аккорд.
Однажды, после очередного визита к Уолтеру, мы с Пам зашли в кофейню и в ожидании заказа сидели и болтали о всяких пустяках. Уолтер был у нас табу по умолчанию - как и Пам у нас с ним. И пусть мне порой хотелось узнать причину их взаимной неприязни, я предпочитал прислушиваться к внутреннему голосу, который по слогам объяснял, что не стоит. Но в тот раз Пам вдруг заговорила о нём сама.
«Джейк… - пальцы с идеальным маникюром аккуратно складывали чистую салфетку. - Тебе не кажется, что Уолтер тебя ко мне ревнует?»
Я нахмурился:
«Думаешь, он догадывается, что я ему изменяю?»
«Я думаю… - пальцы утрамбовывали салфетку в плотный комок. - Я думаю, что да», - и она подняла на меня глаза без тени улыбки.
«Брось, Пам, - я рассмеялся. – Просто Уолт, он... - я замялся, подбирая слова – …своеобразный».
Пам скептически приподняла бровь.
«Конечно, художников сейчас модно считать гомосексуалистами, но он же… - и тут я перешёл на страшный шёпот, - ещё и врач!»
Пам улыбнулась, но как-то натянуто.
«Пам, я знаю его уже… нет, ну лет пять так точно. Не многовато ли для скрытой страсти?»
«А может, ты просто не замечаешь?»
«А может, ты просто ревнуешь?» - ляпнул я и тут же об этом пожалел.
Повисла напряжённая пауза, которую никто из нас не решался нарушить, боясь спровоцировать что похуже.
«Желаете что-то ещё заказать?» - разрядил детонатор услужливо возникший официант.
Мы выдохнули и рассмеялись. И больше эту тему не затрагивали. Но осадок остался, и я постарался свети наши общие визиты к Уолтеру к минимуму. Как следствие, мои к нему тоже сократились. Уверен, он чувствовал мою отчуждённость, но никак это не показывал. Или так мне казалось.

А незадолго перед Рождеством он пригласил нас посмотреть на свою новую работу. Как и на всех предыдущих, там была женщина. И на этом сходство заканчивалось. Я не мог оторвать глаз. Лицо и руки были словно размыты - всё внимание стекалось к хаотичному буйству красок, что начиналось ниже. Бордовые росчерки с вкраплениями розового, алого, кармина, граната и прочих оттенков красного, названия которым я никогда не знал. Словно кто-то размешал оставшиеся на палитре цвета и одним махом выплеснул на уже готовую картину. В моей голове они почему-то сразу оформились в фантасмагоричное платье, где сюрреалистически переплетались нежно проклюнувшиеся бутоны, агрессивно раскрывшиеся соцветия и смиренно увядающие лепестки. Я смотрел, как загипнотизированный.
«Джейк…»
Я очнулся. Пам стояла рядом, бледная как полотно.
«Я… извините, но мне надо идти. Джейкоб, я подожду тебя внизу».
И она так быстро вышла из комнаты, что я даже не успел ответить. Уолтер проводил её бесстрастным взглядом.
«Э... Ей нездоровится последнее время…» - я виновато улыбнулся, пытаясь сгладить ситуацию.
Уолтер медленно повернулся ко мне.
«А может, она просто видит там то, чего не видишь ты?»
От того, как он это произнёс, внутри сжался тугой болезненный ком. Я его не предавал. Но всё равно чувствовал себя предателем. Уолтер и Пам. Два самых дорогих мне человека, которые рвут меня пополам на прошлое и будущее, в то время как я пытаюсь удержать их обоих в настоящем. Жадный и слабый. Но хотя бы на честность меня хватит? Прости, Уолтер.
Я снова перевёл взгляд на картину.
«Я не совсем понимаю что это, но… оно завораживает».
Надо идти, или Пам устроит мне хорошую головомойку.
Уолтер улыбнулся. Новый укол совести: он сейчас думает о картине, а я - о Пам. Надо сказать что-то вслух. Чувствую себя виноватым.
«Лицо мог бы и не рисовать».
Короткий кивок: «Но тогда контраст был бы не таким чётким, правда?»
Правда.
Он положил мне руку на плечо. Не люблю, когда меня кто-то касается, но Уолтер не кто-то.
«Правда, - я улыбнулся. - Увидимся, Уолтер».
Я развернулся, чтобы уйти, но тут он снова заговорил:
«Хочу устроить маленький праздничный ужин на следующей неделе. Ты приглашён, - он чуть помедлил: - с Памелой, разумеется».
«Конечно, мы придём».
«Отлично. Буду ждать».
Когда я вышел, Пам уже ждала рядом с кебом. Кебмен нервничал, теребя хлыст, Пам нервничала, собирая над собой тучи.
Я взял её за руку и почувствовал, как она дрожит.
«Тебе нехорошо?»
Пам дёрнулась высвободится, но потом сжала мою руку.
«Отвези меня домой, Джейкоб».
Мы сели в кеб.
«Что с тобой?»
Пам обхватила себя руками.
«Джейк, он сумасшедший!»
Я не успел ничего ответить, как она заговорила снова:
«Джейк, он же её, как выпотрошенную свинью..!» - она не договорила, задохнувшись от возмущения.
«Да что ты такое… - я был в полной растерянности. - Это же обычное платье!»
«Да, обычное платье, из обычных потрохов!» - в голосе Пам акульими плавниками прорезались истеричные нотки.
Последнее окончательно выбило меня из колеи: Пам и истерика - это что-то из ряда вон. Я попробовал что-то возразить, но Пам резко перебила:
«Джейк, не надо. Я не хочу об этом говорить».
Я отвёз её домой.

На следующей неделе мы, как я и обещал, приехали к Уолтеру. Пам не хотела, но я настоял. Почему-то мне казалось, что нарушить именно это обещание будет непростительно.
Нас ждал празднично накрытый стол и подчёркнуто официальный Уолтер. Он налил нам вина, произнёс тост, я ответил, мы смеялись, Пам тоже что-то сказала, и было опять смешно… Последнее, что я запомнил перед тем как отключиться, был голос Уолтера: «Спасибо, Джейк». Он говорил что-то ещё, но я видел только беззвучно шевелящиеся губы.

Темнота и холод. Я сижу на полу, обхватив себя руками. Часть комнаты передо мной заливает лунный свет. Все чувства, как заторможенные. Меня не покидает ощущение, что я нахожусь во сне. Всё вокруг кажется сюрреалистичным, как на картинах Уолтера. Я пытаюсь встать, но не могу удержать равновесие и падаю на четвереньки. Тишина вокруг давит. Я ползу к выходу из комнаты и натыкаюсь на какие-то длинные белые свёртки. Они словно светятся в темноте, очертаниями напоминая мумии. Не знаю, откуда у меня такая уверенность, но я ни мгновения не сомневаюсь, что это трупы. Я пытаюсь через них переползти, но поскальзываюсь, и рука опускается на обёрнутое простынёй лицо, проваливаясь сквозь него, сминая, как желе с чем-то твёрдым внутри. Ощущения непередаваемые. Я вскакиваю и, вылетев из комнаты, кубарем скатываюсь по лестнице. Пробегаю мимо бокового коридора и вижу горничную. Она смотрит наверх. Я тоже поднимаю голову и вижу в дверном проёме мужской силуэт. Почему-то я знаю, что это Уолтер и почему-то уверен, что это именно он убил тех наверху. Новая волна страха смывает все мысли кроме одной - бежать отсюда, как можно быстрей и дальше. Я добираюсь до выхода, чувствуя, что Уолтер идёт за мной. Возле парадной двери я вижу застывшего дворецкого. Подбегаю к нему, трясу за плечи, ору – но он стоит, как парализованный. И тут до меня доносится женский крик. Кажется, это горничная. Только сейчас я вспоминаю про Пам.
Бегу обратно. Мне уже не страшно: я почему-то смирился с тем, что он убьёт меня, но не хочу, чтобы вместе со мной он убил Пам. Может, она успеет? Влетаю на второй этаж. Пам стоит, прижавшись к стене. Уолтер перед ней. В руках у него нож. Он что-то ей кричит, но я не могу разобрать ни слова. Бросаюсь на него, и мы катимся по полу. Я оказываюсь сверху и изо всех сил прижимаю Уолтера к полу. Он по-прежнему держит нож. Я чувствую, как мои руки начинают поддаваться - долго мне его не удержать, но хотя бы выиграю время, чтобы…
- Пам, беги! - поворачиваю голову, но комната пуста. Она успела? Я даже не слышал. Руки разжимаются сами собой. Уолтер отбрасывает меня и садится. Я отползаю к стене. Он медленно встаёт и подходит ко мне. Падает на колени. Его лицо искажено. Он орёт.
- Зачем ты проснулся? - он трясёт меня за плечи. - Зачем ты проснулся, Джейк?! Зачем?!
Я сморю на него. Перед глазами всё начинает плыть…

…Я с трудом открываю глаза. Поворачиваю голову. Пам лежит рядом. Над ней склонился Уолтер. Он остервенело кромсает её ножом. Потом оборачивается ко мне. Его лицо искажает боль. Я в ужасе смотрю на него. Я не могу пошевелиться.
- Ты не должен был проснуться… Зачем ты проснулся, Джейк?!
Уолтер склоняется надо мной. Что-то быстро чиркает меня по шее. Я не чувствую боли. Я проваливаюсь. Лицо Уолтера - последнее, что я вижу, перед тем как…

… Я смотрю на пол. Туда, где лежат трупы. У одного из них открыто лицо. Моё лицо. Уолтер протягивает ко мне руки. Он что-то говорит. Я зажимаю уши. Начинаю орать. Внутри всё взрывается белым шумом…

… Вспоротая бледным серпом чёрная пустота сыпалась рваными хлопьями снега. В жёлтом свете уличного фонаря он тяжело оседал на ограде и мостовой перед старым особняком.
К стоявшему перед домом констеблю подошёл другой.
- Чтоб их всех на том свете черти драли! - бобби широко зевнул.
- Мгммм… - невнятно согласился второй, зябко поводя плечами.
- Тоже из кровати выдернули?
- Ага. И ладно бы из своей…
Первый понимающе хмыкнул.
- А чё там стряслось-то?
- Да хозяин здешний слетел с катушек. Прирезал своего приятеля, невесту его, а потом вышиб себе мозги… - бобби сплюнул - …последние.
- Да, вечно у этих богатеев крышу сносит. С чего, спрашивается?..
Второй пожал плечами:
- Художники… Все они двинутые.
- Так он художник был?
- Ага. Рисовал. Нас когда в дом запустили, я его картины краешком глаза… - бобби поёжился. - Девки на них везде. Выпотрошенные. Шлюху ту из Уайтчепела помнишь последнюю?
Второй непроизвольно сглотнул:
- Такое забудешь!
- Ну вот, очень похоже.
- Да иди ты! - недоверчиво уставился на него второй.
- Я тебе говорю - сам видел! А тут ещё дворецкого евойного опросили, так у того руки трясутся, сам бледнющий, чуть не заикается. Говорит, вроде сначала как к хозяину гости приехали, тихо всё было. А потом услышал выстрел и как горничная заорала. Побежал наверх, ну там хозяина своего и нашёл. С остальными. Послал слугу в участок, а сам остался, - бобби пожевал губами.
- И чё?
- Да ничё. Говорит, аккурат перед тем, как мы приехали, его будто кто-то за плечи схватил и пару раз встряхнул так нехило - аж до нутра пробрало.
- Ну да - с перепугу чего только не покажется!
- Так-то оно так, однако ж…
Договорить он не успел, поскольку второй хлопнул его по плечу, кивнув на выбирающегося из кэба человека:
- Глянь-ка, сам Абберлин пожаловал!
- Начальству, выходит, тоже поспать не дали? Ну хоть какая-то радость.
Второй ухмыльнулся.
- Ну ладно, давай. Завтра у Фреда, как обычно?
Бобби кивнул:
- Да, выпьем за то, что мы-то нормальные.

(с) Сайен 2013

@темы: ССЦ

---

Тексто-тестинг

Мотивом для создания нижеследующего диалога послужила наша с Акивой-сан попытка сваять совместное произведение моногендерной тематики. *шёпотом* Если честно, то меня просто на «слабо» взяли: «А вот слабо тебе слеш написать, а? - Ну… Слабо. - А давай вместе напишем? - Ну… Давай».
Как показала дальнейшая практика, из нас вполне могли бы получиться Гена с Чебурашкой, но писательского дуэта не получится. *надрывно* Никогда! Акива-сан упорно уходила в глубокий психоанализ, а я радостно скатывалась в глухой стёб, утаскивая с собой до кучи соавтора. *сморкание в платок* Так вот, прохохотав прокреативив где-то с полчаса, мы торжественно похоронили наш первый и последний совместный проект в недрах компа, запив его пивом (или чем-то ещё – уже не помню).
А задумка на полстраницы так и осталась: выбрасывать было жалко, а дописывать – влом. И вот, кукуя в гордом одиночестве на даче, я наткнулась на сие незавершённое дело. После краткой борьбы между дописыванием относительно свежего «Горца» и оформлением, эм… уже отлежавшегося совместного проекта, дружба победила!

ТЕКСТО-ТЕСТИНГ

Дисклеймер: идея создания принадлежит Акиве-сан, моя только обработка. (А сколько всего там осталось за кадром! Самоотверженная повариха Анна-Мария, бескорыстная посудомойка Ольга-Елена, паскуда-кляузник Паскаль, роковой брюнет Франсуа, директор Антуан Запор, и многие, многие другие…)


АВТОР (набирая номер по телефону): Бета, бета, бета…
БЕТА (беря трубку): Алло?
АВТОР: Это я.
БЕТА: Тебе тоже привет. Что, уже готово?
АВТОР: Да!
БЕТА: И в каком жанре будет на этот раз?
АВТОР: Тебе понравится.
БЕТА: Что-то у меня какие-то нехорошие предчувствия в районе филейной части…
АВТОР (загадочно): Хо-хо-хо!
БЕТА (сделав глубокий вдох): Ладно, давай.
АВТОР: Шапку, и прочие графические прелести опускаю.
БЕТА: Опускай.
АВТОР: «В кованную решётку частного пансионата, рыдая, вцепился измождённого вида блондин…»
БЕТА: Не поняла - он хочет войти или выйти?
АВТОР: Это не существенно.
БЕТА: А почему именно блондин?
АВТОР: Потому что нужен контраст с решёткой: чёрная решётка – белый блондин. Ясно?
БЕТА: Ясно. Продолжай.
АВТОР: «Изогнутые птицы, украшавшие решётку, казалось, взирали на него с немым удивлением…»
БЕТА (с торжеством): Вот видишь – они тоже не понимают, куда ему надо!
АВТОР: Да никуда ему не надо – у него обычная истерика!
БЕТА (заваривая чай): Ай-ай-ай…
АВТОР: «Холодный осенний ветер насквозь продувал тонкую батистовую рубашку…»
БЕТА: Так, стоп. Одень его потеплее.
АВТОР (в ступоре): Зачем?
БЕТА: Затем, что при такой комплекции, погоде и верхней одежде он у тебя не то что до конца истории – до прихода сторожа не дотянет.
АВТОР: А зачем нам сторож?
БЕТА: Затем, что в любом сколько-нибудь нормальном пансионате входные ворота должны контролироваться.
АВТОР (выходя из ступора): Хорошо. «Холодный осенний ветер безуспешно пытался продувать тонкую батистовую рубашку сквозь слой толстого джемпера и демисезонное пальто». (С издёвкой.) Штаны с начёсом и термобельё добавить?
БЕТА (серьёзно): Не надо, джемпера и пальто вполне достаточно.
АВТОР: «Блондин продолжал твердить, совсем как его мать у постели отца, когда тот лежал в лихорадке. Только в отличие от матери он шептал не «Морис, Морис…», а «Шарль, почему?». Дальше пойдут затемнение кадра и флешбек.
БЕТА: А графически?
АВТОР: Оставлю пару пустых строчек перед основным текстом, а остальное – курсивом.
БЕТА: Ясно. (Ставит в ростер бутерброд.)
АВТОР: Итак, флешбек. «Зайдя в медкабинет, блондин в нерешительности остановился.
- Анри, это ты?
- Д-да.
- Проходи, садись. Раздевайся.
При звуке этого голоса сердце Анри сжалось. Шарль Тардьё, молодой врач-стажёр, с самого момента поступления Анри в пансионат был предметом его тайных грёз и мечтаний. Негнущимися от холода пальцами Анри начал расстёгивать тонкую…»
БЕТА (перебивая): Что у тебя за мания – всех морозить? У них там обогревателя нет, что ли?
АВТОР (раздражённо): Нет! Это старый разваливающийся пансионат. Глушь лесная. Двадцатибалльная изоляция по десятибалльной шкале.
БЕТА (сочувственно): Ва…
АВТОР (мрачно): А кому сейчас легко... (Продолжает.) «…начал расстёгивать тонкую рубашку. Тардьё оторвался от пролистывания его медицинской карты:
- Холодно?
Анри отчаянно покраснел и замотал головой...» Ну, тут дальше будет пара-тройка переходных предложений, и потом сразу сексуальная сцена.
БЕТА (вынимая из ростера бутерброд): Ммм… Переходные предложения читать будешь?
АВТОР: Нет, сразу сцену - а то ты итак меня почти на каждом слове тормозишь.
БЕТА (откусывая бутерброд): Угу.
АВТОР: «Шарль провёл тонкими холодными пальцами по бледной груди Анри…»
БЕТА (под нос): Повальная анемия какая-то…
АВТОР: Что?
БЕТА (жуя): Ничего.
АВТОР: «Соски Анри тут же затвердели, отвечая на ласку, а маленькие нежные ягодицы напряглись…»
БЕТА: Не рановато они у него напряглись?
АВТОР: Нет - дальше всё пойдёт очень быстро, так что напрягаться будет уже поздно.
БЕТА (под нос): Надо же, какой предусмотрительный…
АВТОР: Помолчи, а? «Заметив его реакцию, Шарль довольно хмыкнул и слегка прикусил мочку Анри. Блондин не выдержал и застонал…»
БЕТА: Не тело, а какая-то сплошная эрогенная зона…
АВТОР: Это вполне естественная реакция!
БЕТА: Ну да, ну да...
АВТОР: «Шарль сжал зубы сильнее и…»
БЕТА (в ужасе): Откусил ему ухо?!
АВТОР (в шоке): Зачем?!
БЕТА: Ну, чтобы обосновать, почему блондин рыдал у ворот и задавал глупые вопросы…
АВТОР (мстительно): Поверь мне, у него ещё будет повод.
БЕТА: Погоди, я тогда сначала бутерброд доем, а то потом, чувствую, мне уже не захочется.
Спустя минуту.
АВТОР: Ну что, голодная смерть тебе уже не грозит?
БЕТА (с довольным выдохом): Она отсрочена ещё на несколько часов. Продолжай.
АВТОР: «Анри вскрикнул. Тардьё отстранился и начал медленно расстегивать на себе рубашку…»
БЕТА: Негнущимися от холода пальцами?
АВТОР: Он их уже на блондине согрел.
БЕТА (кивая): Правильно, доктор должен держать руки в тепле – а то артриты там всякие…
АВТОР (продолжая): «Анри, не отрываясь, следил за его движениями. У него заныло в паху…»
БЕТА (прыская): Начинались критические дни!
АВТОР: Чёрт! Пропустила «сладко» - «у него сладко заныло в паху».
БЕТА: И горько засвербело в ж…
АВТОР (перебивая): Так, я пишу или ты пишешь?!
БЕТА: Ты пишешь. (Пауза.) Я такого точно не напишу.
АВТОР: То-то же. «Шарль открыл баночку с вазелином и запустил в неё два пальца…»
БЕТА: Ням.
АВТОР: Хватит жрать!
БЕТА (смущённо): Извини.
АВТОР: «…после чего провёл ими по ягодицам Анри и ввёл в сжимающееся в предвкушении отверстие…»
БЕТА: Ректальное питание, голодающие жо…
АВТОР (перебивая, строго): Так, ты или ремарки по существу делай, или не мешай!
БЕТА: Молчу, молчу.
АВТОР: На чём я остановилась? А, да: «Не успел Анри привыкнуть к незнакомым ощущениям, как пальцы сменились чем-то бОльшим…»
БЕТА: Полагаю, к чему-то «бОльшему» он привыкнуть тоже не успел?
АВТОР: Конечно нет - у меня коротенькая зарисовка, сиречь, «драббл», как у нас говорят.
БЕТА (глянув на часы): Ну, я примерно представляю, чего там дальше было, так что давай ближе к концу.
АВТОР: Ты что, куда-то торопишься?
БЕТА: Вообще-то, да. Скоро мои вернутся – надо ещё ужин приготовить.
АВТОР (презрительно): Раб лампы…
БЕТА (в тон): Шахерезада…
АВТОР: Знаешь, а если это слово разбить, то очень неприличные слова получатся.
БЕТА (помолчав): Знаешь, порой мне кажется, что слешер – это диагноз.
АВТОР: Предпочитаю думать об этом, как о призвании.
БЕТА: Вот-вот. Ну так и на чём там задн… э, сердце успокоилось?
АВТОР: Он его поматросил и бросил.
БЕТА: Кто кого?
АВТОР: Шарль блондина.
БЕТА: И всё?
АВТОР: Ну ты же сама хотела сокращённый вариант! А у меня, между прочим, там ещё столько всего! Например, «…твёрдый тупой предмет, который периодически вырисовывался под рёбрами у Анри…»
БЕТА (после некоторого молчания): Если я захочу узнать про изнасилование лошадью мутанта, у которого отсутствовали внутренние органы - непременно обращусь к тебе.
АВТОР (загадочно): Ты многое теряешь…
БЕТА (листая справочник по анатомии): Зато сколько всего сохраняю…
АВТОР: Ну и очень даже зря. А ещё там есть…
БЕТА (перебивая): Слушай, уже ближе к вечеру, а точнее, почти на ночь глядя, так что давай мне кошмары не будут сниться, а?
АВТОР: Тогда возвращаемся к конечному итогу: «поматросил и бросил».
БЕТА: Хм…Так блондин поэтому ворота сотрясал?
АВТОР: А почему же ещё?
БЕТА: Вот дурачок…
АВТОР: В смысле?
БЕТА: В смысле, неумный мальчик.
АВТОР (задето): У него трагедия и крах идеалов! (Пауза, хмуро.) Со всеми случается…
БЕТА: Чушь.
АВТОР: Тебе не понять – ты не любила!
БЕТА: Так – нет. Я не зооф… (поправляется) не мазохист.
АВТОР: Конечно нет. Ты садист. (Пауза.) По всем признакам.
БЕТА: Не любишь ты меня… автор.
АВТОР: Полюбила бы я тебя, да здоровье дороже.
БЕТА (меняя тему): А куда ты это повесить хочешь?
АВТОР: На СИ, наверное.
БЕТА: Тогда вступление надо продумать.
АВТОР: Ну, напишу что-нибудь вроде «Произведение содержит сцены однополой любви» и т.п.
БЕТА: Могут потереть. Там сейчас такое удаляют.
АВТОР: А что тогда написать?
БЕТА: Ну… Напиши что-нибудь вроде «В произведении рассматривается проблематика моногендерных отношений в аспекте анатомически-безграмотного пубертатного периода». Такое точно не потрут.
АВТОР (согласно): Такое точно читать не будут.
БЕТА: А ты смайликов в шапке наставь побольше.
АВТОР (задумчиво): Хм, может прокатить…
БЕТА: Прокатит однозначно.
АВТОР (подытоживая): Ну так я тебя бетой пишу, и пусть все недовольные отношения с тобой выясняют.
БЕТА: Да нефиг делать! То есть, не фик писать. В общем, вешай.
АВТОР: Ну, спасибо за помощь, бета.
БЕТА: Да не за что, автор. Ладно, пойду котлеты жарить.
АВТОР (с энтузиазмом): В следующий раз будет ангст, так что готовься!
БЕТА: Постой, а сейчас это что было?
АВТОР: Это? Флафф.
Бета вешает трубку.

(с) Сайен 2009

@темы: DooDles

---

Путевые заметки Джонатана Харкера
(не имеют ничего общего с его дневником под редакцией г-на Стокера)

*

Заключили контракт с неким графом Дракулой на приобретение недвижимости у нас в Англии. Это ж надо – свой замок хочет променять на наш дом с мезонином! Никогда не понимал аристократов. И конечно же в Трансильванию командируют меня! "Покупайте наших слонов дома!" Чтоб их…
Уже заранее скучаю по Мине.

*

Добрался до Трансильвании. Пока искал извозчика, половину багажа спёрли. Мда… И это люди, чьих предков за воровство сажали на кол! Видимо, даже такие ощущения со временем теряют свою остроту.
Скучать некогда.

*

Прибыл в корчму. До замка отсюда рукой подать. Багаж чьими-то таинственными стараниями убавился ещё на треть. Хозяин корчмы ослепительно улыбается мне всеми семью зубами.
NB: не забыть подпереть дверь на ночь.
Как-то особенно скучаю по Мине.

*

Спросил дорогу до замка. Странная реакция: вернули весь багаж и, похоже, его даже прибавилось. Хозяин мне больше не улыбается.
Но дверь всё равно подопру.

*

Из замка за мной прислали карету. Очень мило со стороны Графа, хотя вид кучера внушает мне некоторые опасения относительно его профессиональных качеств.

*

Профессионализм кучера сомнений больше не вызывает. Он полный долбо*б!

*

Граф оказался бледным субъектом – у аристократов это, видимо, в крови (впрочем, мне ли, уроженцу Туманного Альбиона, кидать камни) - и на удивление смазливый приятной наружности.

*

Замок старый, большой и холодный – настоящий кошмар ревматика.
Кормят как на убой.
NB: взять рецепты для Мины.

*

Интересная особенность: во всём замке нет ни одного зеркала. На вопрос о причине их отсутствия, Граф заметил, что это абсолютно бесполезная вещь для человека, который и так уверен в собственной неотразимости ни в одном зеркале. Хм, впервые сталкиваюсь со спектрофобным нарциссизмом.
NB: при случае запатентовать термин и продать Фрейду.

*

Граф постоянно делает мне какие-то двусмысленные комплименты. Не уверен, стоит ли списывать их двусмысленность на счёт собственной испорченности или на особенности здешнего этикета.

*

Этой ночью видел, как Граф, словно ящерица, ползёт по стене. Больше никаких блюд местной кухни на ночь.
NB: уничтожить все рецепты для Мины.

*

Граф намекнул, что не против нанять меня в качестве личного секретаря. Причём на слове "личный" был сделан особый румынский акцент. На всякий случай сказал, что дома меня ждёт Мина. Граф выразил удивление и спросил, зачем я храню дома такое опасное оружие и какое это имеет отношение к его предложению. Не уверен, но, кажется, желая мне спокойной ночи, Граф попытался меня поцеловать. Быстро захлопнул дверь, пока догадка не подтвердилась.
По-прежнему скучаю по Мине.
Но всю ночь почему-то снился Граф.

*

Сегодня Граф признался мне, что он – вампир. Честно говоря, исходя из его многочисленных намёков, я ожидал несколько иного признания. Испытываю странное разочарование. Нисколько не жалею.
Постойте… Граф – вампир?!

*

Застал Графа в окружении нескольких девиц самого развратного вида. Причём сам Граф явно не выглядел счастливым, а заметив меня, погрустнел ещё больше. Сбивчиво объяснил мне, что это его гарем, ибо положение обязывает, а вообще-то я не должен был всё это видеть. В ответ я почему-то хлопнул дверью.
Через несколько минут Граф возник у порога моей комнаты и убитым голосом предложил остаться в его замке в качестве любимой пятой жены. Я тут же послал его в самых нецензурных выражениях и заявил, что моногамен и у меня есть Мина! Граф, уходя, заметил, что у меня, определённо, навязчивая идея относительно оружия, но если это для меня так важно, он готов приобрести хоть целый арсенал. Маньяк.
Уснул только под утро, но Граф всё равно успел присниться.

*

Нашёл в замке сонник. По нему выходит, что я или уже беременный, или нахожусь на пороге этого знаменательного события. Не знаю, как там рукописи, но сонники точно горят хорошо.

*

Вечером Граф пришёл в мою комнату и объявил, что он теперь свободный человек и мы можем узаконить наши отношения. Я с замиранием негодованием ответил, что, будучи мужчиной, выходить замуж не намерен. Немного подумав, Граф предложил мне жениться, намекнув, что на это он идёт только ради меня. Выставил его из комнаты.
Интересно, куда он дел свой гарем?
Хочется скучать по Мине, но почему-то не скучается…

*

Ну сколько можно мне сниться?!

*

Граф устроил шикарный ужин при свечах. Хм… А всё-таки эти аристократы умеют ухаживать – Мина никогда… (неразборчиво).

*

Очнулся в постели Графа. Без верхней одежды. Почему-то первым порывом было ощупать не шею, а… кхм. К моему невыразимому облегчению, никаких следов ни там, ни там.
Вывод: Граф – джентльмен.

*

Граф объявил мне, что после вчерашнего как честный человек он просто ОБЯЗАН на мне жениться. Так всё-таки что-то было? Заметив, как вытянулось моё лицо, Граф сказал, что пошутил. Не успел облегчённо выдохнуть, как он уточнил, что пошутил про "честного человека". Ха-ха.
Ха? Ах он, … (неразборчиво).
Всё, с меня хватит – завтра же домой!

*

Вопреки ожиданиям Почему-то Граф по поводу моего отъезда ничуть не расстроился. Я задет. Пакую вещи.

*

В последний день Граф даже не вышел попрощаться. Вместо этого велел передать мне какой-то подарок "на прощанье", добавив, чтобы вскрыл его по прибытию. Он что, хочет от меня откупиться?

*

Отбываю. Кофр с вещами практически неподъёмный – без кучера ни за что бы не справился.

*

Стою на палубе, смотрю на провожающих. Граф не появился. Чувствую себя препогано.

*

На корабле половина команды жалуется на недомогание. Странно - меня не коснулось.
Руки чаще мыть надо!

*

Вот я и дома. Какой же всё-таки тяжёлый этот кофр! Мина встретила меня на пристани. Странно, но наше воссоединение меня сейчас почему-то не радует. Сослался на головную боль и уехал домой.

*

Открыл кофр.
Закрыл.
Открыл снова.
Зажмурился.
Попробовал опять закрыть, но помешала вытянутая рука Графа – очевидно, мои манипуляции с кофром ему надоели.
Я в шоке.

*

Всё ещё в шоке, но уже меньше.
Получил повторное предложение руки и сердца. Откат в прежнее шоковое состояние.
Эй, я не настолько в шоке!
Хотя… Ммм… Ладно, я в шоке…

*

А всё остальное г-н Стокер додумал уже сам.

© Сайен 2008

@темы: DooDles

---

О вреде целибата или становление Аниты Блейк

Помню, когда мне впервые попался в руки "Запретный плод" Лорелл Гамильтон, я прочла его с огромным удовольствием, ибо там присутствовали все составляющие, способные разгрузить усталый мозг: и оригинальные сюжет с долей чёрного юмора, и детектив, и мистика, и интрига, и симпатичные представители мужского пола (не в последнюю очередь)). Следующие четыре книги из той же серии, хотя и уступали первой, всё-таки оставались на уровне, способном заинтересовать нетребовательного читателя *поклон*. А вот дальше... По ходу дела автор увлеклась изучением сайтов определённой PG тематики: с тем же успехом можно листать Спид Инфо или порнографические романчики, заменяя действующих лиц на вампиров/оборотней/некромантов и проч. цвет мифологии. История главной героини при этом почему-то очень напоминает старый анекдот про институтку:

1 курс: никому, никому, никому.
2 курс: никому-никому - только ему.
3 курс: ему, ему, ему.
4 курс: всем, всем, всем.
5 курс: Кому? Кому? Кому?

- в серии миз Гамильтон эволюция женского либидо пошла примерно тем же путём.

О вреде целибата или становление Аниты Блейк

Запретный плод
Я не встречаюсь с вампирами. Я их убиваю. Я вообще ни с кем не встречаюсь. Поэтому вся такая крутая и резкая.

Смеющийся труп
Я не встречаюсь с вампирами. Я с ними сотрудничаю. Иногда. Всё ещё ни с кем не встречаюсь. По-прежнему крута. А ещё я не курю - это вредно для здоровья.

Цирк проклятых
Всё ещё не встречаюсь с вампирами. Хотя вот оборотни вполне ничего. Особенно один. О, как же я крута!

Кафе лунатиков
По-прежнему не встречаюсь с вампирами, зато встречаюсь с оборотнем. Но не сплю с ним! До свадьбы - ни-ни! В общем, круче меня только яйца. Чёрт... Может, ну её, эту свадьбу?

Кровавые кости
Встречаюсь с оборотнем и с вампиром. Да, одновременно. Но это результат подлого шантажа - я здесь не при чём! Крута неимоверно, и по-прежнему ни с кем не сплю. Да ещё и не курю, чёрт...

Смертельный танец
Всё ещё встречаюсь с оборотнем и с вампиром. Нет, меня больше не шантажируют. Вообще, какое вам дело?! Я НАКОНЕЦ-ТО ПЕРЕСПАЛА С ВАМПИРОМ! Йууу-хуууу! Я крута, крута, КРУТА! Оборотень почему-то обиделся и слинял. Всегда знала, что он тряпка.

Жертва всесожжения
Всё ещё сплю с вампиром, но чего-то уже не хватает. Видимо, сказывается долгое воздержание. Пожалуй, буду теперь всем говорить, что у меня ardeur - загадочно и со вкусом. Что это такое? Ну... Кто сказал, "бешенство матки"?! А свинцовую обойму в желудок?!

Голубая луна
Не, обломайтесь - это опять про меня, любимую, а не про... В общем, я по-прежнему самая крутая здесь и в окрестностях. На этот раз переспала с одним оборотнем и пыталась изнасиловать другого. Но я не виновата, это, типа, в меня дух такой вселился. Точно - дух. Не верите? Так, где мой файрстар?! Кто самый крутой?

Обсидиановая бабочка
F*CK! Пропускайте - тут я ни с кем не сплю. Это всё Эдуард виноват, я знаю. Чёртов наёмник! Ну, погодите - я ещё отыграюсь!

Нарцисс в цепях
Ха! Вот вам всем за прошлый раз! Да! Да! ДА! Записывайте: я переспала практически со всеми оборотнями, до которых смогла добраться, а уж я-то постаралась! Вампиры, трепещите - вы следующие!

Лазоревый грех
Аккуратно сплю со всеми, с кем спала до этого. Да, знаю, я чересчур моногамна, но что поделаешь - меня воспитывали в строгости. Хотя, пожалуй, можно будет сделать пару-тройку исключений для узкого круга друзей.

Сны инкуба
Узкий круг растёт. Много, часто и в разных позах.

Мика, Danse Macabre, Арлекин... продолжение следует?
Так, с кем я ещё не переспала?! Идите к мамочке... Кто не спрятался - я не виновата!

(с) Сайен 2007

@темы: DooDles

---

ПАРФЮМЕР – ИСТОРИЯ ОДНОГО ПРОСМОТРА

Зрительный зал. Начало фильма. Огромные ноздри на экране втягивают воздух.
Большинство зрителей: Да попкорн это, попкорн.
Меньшинство (смущённо): Эм… Да, да – попкорн…
Ноздри убираются, их место занимает вид темницы сырой с младым орлом-Гренуем.
Зрители, читавшие книгу (категорически): Это не Гренуй! Не Бред Питт, конечно, но и не Гренуй!
Зрители, не читавшие (с приятным удивлением): А ничего так…
Картина рыбного рынка.
Непредусмотрительные зрители давятся попкорном, предусмотрительные наслаждаются минеральной водой.
Рождение Гренуя.
Зрители (единодушно): Фу-у-у-у!
Голос за кадром: Таким образом, первый крик Гренуя стоил его матери жизни.
Половина зрителей: Эк!
Другая половина: Эт точно!
Гренуя определяют в детский приют, где на него совершается первое покушение, из-за острого несоответствия между количеством тел и спальными местами.
Зрители: Надо же - детовщина…
Маленький Гренуй впервые выходит на свет.
Половина зрителей (восхищённо): Ах…
Другая половина (умилённо): А фиг с ним, с каноном - какой ребёнок!
Гренуй склоняется над яблоком и на него совершается второе покушение.
Зрители начинают делать ставки – подавляющее большинство в пользу Гренуя.
Гренуй нюхает дохлую крысу, голос за кадром бодро сообщает, что для будущего парфюмера все запахи были равны.
Зрители с трудом подавляют рвотные позывы.
Гренуй-подросток, нюхает всё вокруг, попутно расстраиваясь из-за скудности средневекового французского лексикона. Со времени младенчества он несколько подурнел (наверняка сказалось бесконтрольное вдыхание крыс).
Зрители (возмущённо): Верните ребёнка!
Хозяйка приюта отдаёт Гренуя в подмастерья местному НикитЕ-кожемякЕ - мы во Франции, не забываем.
Голос за кадром: Впрочем, мадам Гайяр недолго радовалась деньгам, полученным от продажи Гренуя.
Слова рассказчика подтверждаются живописным кадром.
Половина зала молча сглатывает.
Другая половина (возмущённо): Никакого уважения к старости!
Период Гренуя-кожемяки проходит без особых комментариев со стороны зрителей: к экранизированной антисанитарии они уже привыкли, поэтому острых эмоций она у них не вызывает.
Первый выход Гренуя в город.
Зрители: Во его колбасит…
Гренуй встречает Рыжую девушку №1 и "нечаянно" её душит.
Половина зрителей (с чувством): Урод!
Другая половина (с чувством): Он не хотел!
Гренуй начинает обнюхивать девушку. Половина зала молча гадает, "пойдёт ли он до конца", другая половина нервно хихикает, - обе втайне надеются, что режиссёр не сторонник некрофилии.
Гренуй резко обламывается, поняв, что дохлая девушка пахнет совсем не так, как живая. В его своеобразном мозгу формируется нечто близкое к "все запахи равны, но некоторые равнее". С этой минуты судьба "ароматных" индивидуумов женского пола предрешена.
Гренуй эффектно навязывается в ученики к Бальдини.
Зрители (глядя на жонглирование склянками, восхищённо): Прирождённый бармен!
Гренуй грабит верфь на якорную цепь, канат, пару пустых бутылок и приблудного Мурзика с целью дистиллирования.
Половина зрителей: Не, точно больной.
Другая половина: А что, кто-то сомневался?
Гренуй перебаливает воспалением обонятельного отдела мозга, как единственного, у него работающего, на почве расстройства от неудавшегося опыта.
Зрители (с завистью): Нам бы твои проблемы, мужик…
Парижский мост уходит в небытие, забирая с собой счастливого Бальдини с домочадцами.
Зрители, знакомые с английским (дружно): London's bridge is falling down, falling down, falling down!
Зрители, знакомые и с английским, и с тем, что говорится за кадром: При чём здесь Лондон? Они же, вроде, Париж показывают.
Зрители, не знакомые с английским и плюющие на то, что говорят за кадром (злорадно): Ха, у них тоже гастарбайтеры строили!
Гренуй бодрой походкой направляется в Грас, но, справедливо рассудив по дороге, что тот никуда не денется, решает немного отдохнуть. Месяцев пять-восемь. За это время в его жизни происходит важное событие: он МОЕТСЯ.
Зрители в шоке.
Голос за кадром вещает, что сам-то Гренуй не пах: пахли только его одежда, обувь, и т.д. и т.п.
Зрители охотно верят.
Из состояния частичного анабиоза Гренуя резко выводит ЗАПАХ - Рыжая девушка №2, она же в миру "Лаура", пробуждает в нём вкус к жизни, и он выбирается на свет, вспомнив, что вообще-то собирался в Грас.
Зрители: Не прошло и года.
Гренуй прибывает в Грас и, нанюхавшись у забора ароматного тела Лауры, устраивается работать к мадам Арнульфи. Там он узнаёт новый способ сохранения запаха и на радостях замачивает первую девушку. Буквально. Зрители невольно переживают за успех мероприятия, поэтому появление не в меру любопытной цветочницы с тележкой вызывает у них смешанные чувства.
Одна половина зала: Не, у нас эти курьеры не такие наглые!
Другая половина: Такие!
После того как цветочница по чистой случайности остаётся жива, одна половина зала вдыхает с облегчением, другая – с сожалением.
Потерпев сокрушительную неудачу с формалином, Гренуй переходит к бальзамированию. В роли мумии дебютирует местная жрица любви.
Зрители (глядя, как Гренуй топит смалец в перегонном аппарате): Какой самогонщик пропадает!
Появляется любовник хозяйки, и Гренуй незаметно душится получившимся экстрактом.
Зрители (пророчески): Ох и доэкспериментируется он на свою ж…
Экстракт явно оказывает на любовника хозяйки разлагающее воздействие. Причём практически мгновенно. Зрители напряжённо ждут.
Женская половина зала (задумчиво): Яой, однако…
Мужская половина: "Ой, и чего это я в тебя такой влюблённый?" Гы-гы-гы!
Многообещающие намёки на экране, тем не менее, остаются лишь намёками.
Очевидно, эффект, произведённый Гренуем на любовника хозяйки, на самого Гренуя тоже произвёл определённое впечатление и, судя по всему, далеко не негативное: парфюмер с удвоенным энтузиазмом берётся за сбор ароматов.
Часть зрителей: А чё это он только женщин убивает?
Другая часть: Потому что ему женщины нравятся.
Остальные зрители: Или наоборот…
По мере того, как Гренуй входит во вкус, население начинает беспокоиться. Папа Лауры как мыслящая часть населения решает увезти дочку куда подальше.
Зрители: Не, в Шреке её круче прятали…
Пара интеллектуалов: А у Данте так её вообще не найдёшь…
На постоялом дворе папа, жутко переживая, запирает дочку в одном конце дома, а сам ложиться спать в другом.
Половина зрителей: Ну и где тут логика?
Другая половина: При чём тут логика – он переживает!
Первая половина: Ах ну да, ну да…
Гренуй как не переживающая сторона благополучно пробирается на постоялый двор и, пользуясь временной невменяемостью папы, заканчивает сбор коллекции.
Зрители (флегматично): Чего и следовало ожидать.
В полевых условиях парфюмер наскоро перегоняет кучу жира во флакончик - биологическое оружие массового поражения готово.
Зрители: Всё. Хана.
Гренуя хватают возле перегонного аппарата и судят по всей строгости средневекового суда.
Зрители безмолвствуют (просто устали комментировать к концу второго часа).
День казни. На площади чернь, нобилитет и духовенство жаждут крови и средневековых хотдогов. Тем временем Гренуй совращает в каземате всех тюремщиков и приезжает на казнь в пятизвёздочной карете и камзоле от предка Гуччи с чужого плеча.
Зрители (лаконично): Вау.
Лёгким движением руки Гренуй очаровывает все три сословия, сподвигая их на беспримерный в истории средневековья случай массового секса.
Из зрительного зала слышатся подбадривающие возгласы, бесполезные советы и нездоровый смех.
Пока Гренуй тихо фигеет от произведённого эффекта, папа Лауры, пользуясь всеобщим эм… в общем, пока никто на них не смотрит, на коленях признаётся парфюмеру в вечной отцовской любви. Гренуй фигеет ещё больше: "папа" явно не в его вкусе, но на данный момент, судя по всему, это его единственный потенциальный партнёр.
Зрители: Тяжёлый выбор…
Похоже, Гренуй полностью разделяет мнение зрителей, потому что, всплакнув от избытка эмоций и переизбытка сексуального напряжения, покидает место всеобщего разврата не развращённым. Потрясение настолько велико, что по пути в Париж парфюмер клянётся в вечном целибате.
Голос за кадром перечисляет все те возможности, которые открывали перед Гренуем его замечательные духи, и сообщает, что ничего из этого Гренуй не захотел.
Зрители: Ещё бы: на фига ему это всё с таким целибатом?
Данная в невменяемом состоянии клятва не даёт Греную покоя. Прибыв в Париж на знаменитый рыбный рынок, парфюмер обильно мочится. Теми самыми духами массового поражения. На тусующихся поблизости бомжей источаемый парфюм производит весьма странное воздействие: источник запаха СЪЕДАЮТ.
Зрители: Мда… Остались от козлика лишь… (всматриваются) …кафтан от предка Гуччи да ботинок от предка Прадо.
Под финальные титры весь зрительный зал в недоумении гадает, чем же таким вкусным Гренуй себя побрызгал. Но этот секрет великий кулинар парфюмер унёс с собой в бомжей могилу.

© Хмель 2007

@темы: DooDles

---

ЗОЛУШКА,
ИЛИ
О ВТОРОСТЕПЕННОЙ РОЛИ ОБУВИ В МАТРИМОНИАЛЬНЫХ ПОИСКАХ

...За все свои злодеяния, совершенные по доброй воле и злому умыслу, сей враг рода человеческого приговаривается к смертной казни через сожжение на костре. Приговор будет приведен в исполнение немедленно. Хотите что-нибудь сказать перед смертью?"
Поросячьи глазки осуждённой быстро забегали, а под жирными щеками обозначилась напряжённая работа челюстей, стремившихся избавиться от кляпа во рту.
«Значит, вам нечего сказать? Начинайте!»
Хворост деловито подожгли с нескольких сторон, и вскоре запахло горелым…
- Золушка!!!
Золушка открыла глаза: на переднем плане горело жаркое, на заднем - кипела мачеха.
- Ты что, отравить нас вздумала?! – поросячьи глазки гневно сощурились.
- Да у меня и в мыслях не было… – начала было привычно врать Золушка, но, глянув на мачеху, мудро решила не продолжать.
- Чай наверх. Живо!!!
Золушка с трудом подавила желание пригнуться: лёгким мачехи мог бы позавидовать королевский глашатай. Когда, в очередной раз испытывая терпение лестницы, мачеха двинулась наверх, Золушка пожелала, чтобы она, наконец, свалилась и что-нибудь себе сломала. Лучше шею.
Заварив чай и привычно кинув туда пару тараканов, Золушка немного подумала и добавила для крепости навозную муху.

***

- Сегодня чай с изюминкой!
- Надеюсь, ты не положила туда кардамон? – томно протянула старшая из сводных сестёр.
- Чего нет, того нет, - вздохнула Золушка.
В гостиную протиснула внушительные габариты младшенькая. Вид у неё был крайне недовольный:
- Где мой Гербалайф?
Ответить ей не успели, так как в освободившийся дверной проём влетел муж мачехи - остальным присутствующим он приходился никем: отец Золушки отправился с бароном Мюнхгаузеном на Луну, и к тому времени уже пять лет официально считался пропавшим без вести.
- Лапусик, посмотри, что нам сегодня принесли из дворца!
Лапусик изобразила на лице недоумение, заинтересованность, чувство собственного достоинства и собралась добавить лёгкую снисходительность, но даже на её необъятной физиономии для последней не хватило места. Муж, с опаской наблюдавший за этими метаморфозами, решил не дожидаться финала:
- Это приглашение на бал, где будут выбирать невесту для нашего Принца!
Проанализировав новость, присутствующие пришли к следующим мысленным выводам:
Мачеха: «На ловца и принц бежит!»
Старшая сестра: «Бал, бал, бал!»
Золушка: «Это сколько же мне сегодня с их платьями сидеть?! Я же не успею их все испортить!»
Младшая сестра: «………ля-ля-ля………»
Мачеха очнулась от приятного забытья первой и развернула бурную деятельность:
- Пупсик, лети за учителем танцев! Девочки – в косметический салон! Золушка – займись, наконец, нашими туалетами!
Золушка вздохнула и уныло поплелась загрязнять и без того не очень чистый санузел.

***

К вечеру, напортив на скорую руку где только успела, Золушка влезла в свои любимые китайские кеды и уже приготовилась бежать за каретой до дворца, когда её резко обломали. Каким-то образом по исказившемуся в напряжении лицу девушки и позе бегуна перед стартом мачеха догадалась о её намерениях:
- У тебя есть гордость, женщина?
Золушка решила, что вопрос риторический и ответа не требует.
- Ах, оставьте, маман, – встряла старшая сестра, – у таких, как она, никакого чувства собственного достоинства. В своём лице они позорят весь женский пол.
Золушка виновато потупилась.
- Человек должен звучать гордо, – назидательно изрекла мачеха. - Научись уважать себя, девочка. Думаю, здесь поможет труд: ничто так этому не способствует, - здесь мачеха мгновение помедлила. - Хотя, пожалуй, сделать человека из обезьяны было проще, – добавила она, критически оглядев падчерицу. – Ну да на твоё счастье я не пасую перед трудностями. Начать можешь с прополки огорода, а далее в произвольном порядке: посади 30 розовых кустов – да смотри, не подпускай к ним бледных студентов и суицидных соловьёв; расфасуй заварку по пакетикам; натри полы, вытри нос; заставь наших кроликов не размножаться такими темпами; найди панацею и философский камень; добейся мира во всём мире; а в оставшееся время прими позу лотоса и займись медитацией. Когда достигнешь нирваны, такие материальные мелочи, как бал, уже не будут тебя волновать.

***

Не успела карета скрыться из виду, как Золушка впала в жестокую депрессию, из которой видела только два выхода: натереть, как велела мачеха, полы или повеситься. Ввиду врождённого отвращения к любому физическому труду, Золушка остановилась на последнем. Обвязав верёвку вокруг любимой мачехиной фарфоровой вазы и встав на хромую табуретку, она решительно просунула голову в петлю и спрыгнула на ненатёртый паркет. Звон разбитой вазы эхом прокатился по всему дому, вызвав возмущённый резонанс хрусталя в гостиной. Золушка стряхнула с платья осколки и деловито огляделась в поисках следующей опоры для верёвки.

***

Спустя час, когда вся посуда, люстры и светильники украсили своими останками по-прежнему ненатёртый паркет, а Золушка, стоя у каминной полки, примеривалась к серебряному канделябру, произошло чудо. Из пыли в мутном луче, проникавшем в дом сквозь давно немытые окна, материализовалась Золушкина Фея-крёстная.
- Дитя моё, что ты делаешь?! – ужаснулась она, отбирая у Золушки канделябр. – Что за манера сводить счёты с жизнью! Се мовэ тон! – она протянула крестнице длинный стилет: - Нужно уметь уйти красиво.
Золушка, повертев стилет и гадая о его назначении, решила всё же не расстраивать крёстную и вежливо поковыряла им в зубах. Покончив с личной гигиеной, она приступила к изложению своей проблемы, начав издалека:
- Вообще-то я хотела поехать на бал.
- А зачем? – с живым интересом отозвалась Фея-крёстная.
Золушка почувствовала себя слегка задетой:
- Что я, хуже других что ли?
- Мне сказать правду? – осторожно спросила Фея-крёстная.
Тут Золушка почувствовала себя задетой по крупному:
- Пашешь тут, пашешь, как рабыня Изаура, а тебе даже... – она противно захныкала.
- Ну ладно, – поморщилась Крёстная, – поедешь!
После этих слов в Золушке, сладко потянувшись, проснулся исполнительный эксплуататор. Она выудила из-за пазухи смятый мачехин список и воодушевлено потрясла им перед носом Феи-крёстной:
- А это всё кто переделает? Не думаешь ли ты, что я как безответственный человек всё брошу и уеду веселиться?!
Изучив перечень дел, Фея-крёстная тяжело вздохнула – она тоже старалась избегать физических нагрузок.
- Так и быть: эту несчастную розу я посажу – уверена, на неё никакой бледный студент с соловьём не позарятся.
- А огород?
- Мешать матери-природе? – возмутилась Фея-крёстная. - Ещё чего!
- Чай по пакетикам?
- Сейчас в Европе и лучших домах Филадельфии возобновили старинную моду – разливать чай через ситечко, - с этими словами Фея-Крёстная на манер фокусника достала из воздуха блестящее ситечко и помахала им перед крестницей. - Необычайно эффектно и элегантно.
Золушка с трудом отвела глаза от раскачивающегося перед её носом серебряного маятника:
- Хм, может прокатить, - она поморщилась, вспоминая. - Полы?
Фея-крёстная повела плечом:
- Под таким слоем битого стекла всё равно не видно, натёрты они или нет.
- Кролики?
- Поверь опыту австралийцев – контроль здесь невозможен.
- Философский камень?
- Поручим Гарри Поттеру.
- Панацея?
- Если зайдёт разговор, намекни деликатно про кладбище.
- Блеск! – Золушка задумалась: – Остались медитация и нирвана.
- Вот адрес Ёжика-в-Тумане, - Фея-крёстная протянула крестнице засаленную самокрутку, – он из этого состояния уже лет тридцать не выходит.
- Ну, вроде всё... – Золушка призадумалась. - Да! Чуть не забыла: вытереть нос! – она с готовностью вытянула шею и закрыла глаза.
В крепкой носоглотке многообещающе забулькало. Фея-крёстная в ужасе отшатнулась:
- Это тебе придётся сделать самой.
Золушка, бормоча "Всё самой, всё самой, как Изаура…" с видимым усилием добралась до портьеры и от души высморкалась.
- Ну, я готова, - произнесла она и выжидающе уставилась на свою благодетельницу.
Та, оглядев подопечную и внутренне содрогнувшись, мужественно предложила начать с кареты.

***

Оказавшись в огороде, Фея-крёстная взяла курс на грядку с огурцами. Однако, немного постояв над ней с задумчивым видом, изменила первоначальное намерение:
- Слишком символично.
Осмотренные затем кабачки, клубника, капуста и помидоры тоже оказались связаны с непонятной Золушке символикой. По окончании огородной инспекции из всего ботанического разнообразия только укроп не вызвал у Феи-крёстной никаких ассоциаций. К сожалению, в качестве материала для транспортного средства он явно не подходил. Фея-крёстная задумалась.
- Эврика!!!
Золушка вздрогнула. В глазах Феи-крёстной заплясал первобытный огонь:
- Кто сказал, что на бал ездят в каретах? Пора кончать с отжившими себя традициями!
В Золушке шевельнулось нехорошее предчувствие.
- Ты поедешь верхом, как амазонка! – Фея-крёстная решительно направилась к свинарнику, и предчувствие Золушки переросло в уверенность.
- Я не собираюсь ехать на бал верхом на свинье, - слабо запротестовала она.
- После того, как я с ней закончу, это будет уже не свинья, - бодро заверила её Фея-крёстная. - Крабли-грабли-бумс!
В рассеявшемся дыму проступили пышные контуры огромного розового бегемота. Фея-крёстная одобрительно прищёлкнула языком:
- Феерично! И главное теперь не надо думать о кучере и лакеях.
- А ты уверена, что... – ещё раз попыталась Золушка.
- Абсолютно, - отрезала Фея-крёстная. – Теперь займёмся тобой, - она придирчиво оглядела крестницу. – Мда-а-а-а... Это уже высший пилотаж. Ну, от винта! – она взмахнула палочкой. – Уродинус репаре!
Золушка зажмурилась, но ничего не почувствовала. Осторожно открыв по очереди оба глаза, она обнаружила на себе вполне цивильный, на её взгляд, прикид. К сожалению, её любимые китайские кеды немного с ним не сочетались. Фея-крёстная это тоже заметила и снова взмахнула палочкой:
- Найкус Борзовус!
Через секунду в воздухе залевитировала пара почти неношеных "Найк". Фея-крёстная с удовлетворением скрестила руки:
- Носи на здоровье. Или на ногах – как захочешь.

***

Через минуту Золушка уже сидела верхом на бывшем хряке и вполуха слушала последние наставления Феи-крёстной:
- ...а после обязательно закусывай. И не плюй на пол. Вот. Вроде всё, - Фея-крёстная немного подумала. – Ах, да, чуть не забыла: у меня теперь режим, так что развлекаться можешь до полуночи, а потом я ложусь спать и чары прекращаются – во сне я себя не контролирую.
- Ноу проблем, - кивнула Золушка и мелкой рысью пустила свежеобращённого бегемота по направлению ко дворцу.

***

Прекрасный Принц откровенно скучал. Он вообще был очень искренним человеком и ничего не делал тайком. Это его качество было трагедией всего королевского двора. Не то чтобы наследник трона получил плохое воспитание, просто он им редко пользовался при свидетелях. Вот и в этот раз Принц глядел на танцующие пары, и его царственные челюсти сводило жестокой судорогой в хронической зевоте. Мачеха с дочерьми уже час благоговейно следили за издевательствами Его Высочества над собственной физиономией, когда увлекательный процесс неожиданно прервался, совсем немного не дотянув до кульминации. Стоящий рядом придворный медик отработанным движением вправил царственную челюсть на место. Принц на это даже не отреагировал, уставившись куда-то вглубь тронного зала. Обеспокоенный медик проследил за его взглядом и тоже замер – благо, было от чего. У самых дверей стояло странное создание, с ног до головы покрытое бурой грязью с прилипшими к ней листьями, огрызками, фантиками, пригласительными билетами, трубой герольда, герольдом и прочим менее значительным мусором. Над созданием с восторженным жужжанием описывали круги почёта дюжина навозных мух и мелкая мошкара без счёта. По тронному залу поплыло благоухание того самого естественного, что, как принято считать, не безобразно. Крепкий дух природы ударил по впечатлительному человеческому обонянию, вызвав приступ судорожного кашля у менее стойких и резь в глазах у более впечатлительных. Несколько дам потеряли сознание. Кто-то тихо плакал. Выдержав эффектную паузу, таинственное существо подало голос:
- Сами мы не местные… – последовала многозначительная пауза.
- Боже, их несколько, – слабо прошептал Король.
- По пути тут казус небольшой вышел, – продолжило между тем существо. – Очень хотелось бы вернуть себе, так скать, первозданный облик... Насколько это возможно.
- Это возможно? – тихо поинтересовался Король у камердинера. Тот отрицательно замотал головой. – Это возможно, – поспешил громко заверить Король. – А кем, вы, собственно говоря, будете?
- Дак... Таинственная Незнакомка я, - недоумённо прогнусавило существо.
- А-а-а, ну, мы так и подумали, - неубедительно соврал Король. – Просто такое необычное, эффектное появление...
- А вы когда-нибудь пробовали верхом на бегемоте пропустить хоть одну, сколько-нибудь уважающую себя лужу? – оскорблёно поинтересовалось существо.
Король не нашёлся, что на это ответить, и замахал камердинеру.
В рекордные сроки герольда и прочий хлам освободили от Золушки, а саму героиню, в эксклюзивном платье от Феи-крёстной, прошедшем генеральную химобработку прямо на хозяйке, проводили в тронную залу.

***

Распахнутым окнам и предельно допустимой концентрации освежающих средств удалось слегка улучшить воздушную микрофлору помещения. Несмотря на первое предупредительное появление Золушки, бал имел глупость продолжаться. Немного пришедший в себя Принц вяло отмахивался от эмансипированных кандидаток в королевские невестки. Тут его взгляд упал на Таинственную Незнакомку и остался лежать с тяжёлым переломом. Больше Принц не скучал. Надо признать, представления Феи-крёстной о бальном туалете отличались революционной новизной. К своему несчастью, Принц её передовых взглядов не разделял. Представшее его взору зрелище было не из разряда легко забываемых, а на память наследник престола, увы, не жаловался. Вжавшись в трон, Прекрасный Принц постарался представить себя Уродливым Нищим, искренне надеясь, что его ментальный посыл сработает в нужном направлении.

***

Оказавшись в тронном зале, Золушка первым делом сверилась с дворцовыми часами – те клятвенно пообещали ей целый час чистого времени. Оглядевшись по сторонам, она выделила из общей массы Принца и с решительным видом направилась делать ангажемент. Отсчёт пошёл.

***

При виде приближающейся на пугающей скорости Таинственной Незнакомки, Принц почувствовал себя крайне неуютно. Будучи натурой творческой и глубоко впечатлительной, он привык доверять своей интуиции, поэтому спешно ретировался под сомнительную защиту придворного медика. Объект в кроссовках приблизился и сделал реверанс с мощным откатом по всем сзади стоящим:
- Па-а-азвольте вас на тур по зале, Ваше Высочество!
Принц лихорадочно начал перебирать все официальные формы отказа, но в голове вертелось только какое-то «Жё не манж па сис жур», что было явно не в тему. Видя его терзания, но не понимая их причину, Золушка забеспокоилась – время шло.
- Ээээ… – мучительно соображал Принц. Наконец, мысленно плюнув на все приличия, решился: – Ихь бин айн хомо…
- Чё? – моргнула Золушка.
- А ля гер ком а ля гер, – терять Принцу было уже нечего.
Как он ошибался…
- По-нашему не понимаешь? – посочувствовала Золушка.
- Се ля ви, – сокрушённо развёл руками наследник.
- Ну-ну, ничего, - утешающе похлопала его по плечу Золушка.
Не успел Принц разобраться, что конкретно имела в виду Таинственная Незнакомка, как его подхватили за аристократическую талию и с силой, достойной худшего применения, потянули в центр зала, на корню пресекая слабые попытки обрести свободу. Мачеха, среди прочих наблюдавшая эту сцену насилия, цыкнула на дочерей:
- Учитесь, как надо!
Танец начался.

***

Едва ли Золушка с Принцем представляли собой гармоничную пару, но, тем не менее, всё внимание в зале было приковано к ним. Презрение сиротки к физическому труду на бодибилдинг не распространялось, и теперь Принц в полном объёме испытывал на себе все последствия этих увлечений. Наследника спас бой часов: с первыми ударами Золушка выронила его на середине замысловатого па и, не затрудняя себя извинениями, на предельной скорости проследовала к ближайшему выходу, сметая на пути все препятствия в виде гостей, столов, музыкантов и слуг. Достойную конкуренцию в тот момент ей мог бы составить разве что скоростной бульдозер, найдись такой в природе.
Ближайший выход вёл к дворцовой пристройке, находящейся в стадии перманентного ремонта. С размаху ступив на неторопливо застывающую цементную лестницу, Золушка понеслась вниз. С каждой ступенькой её скорость падала, и к концу пролёта сошла на нет. Чувствуя приближение тихого часа Феи-крёстной и его катастрофических последствий, Золушка сделала финишный рывок и, оставив жадной до трофеев ступеньке левый Найк, прихрамывая, рванула к дому.

***

После стремительного ухода эпатажной Незнакомки в тронном зале воцарилось лёгкое замешательство. Гости медленно приходили в себя, подбирали контуженных, оказывали Первую помощь раненым и выслушивали последнюю волю тех, кому не посчастливилось оказаться непосредственно на передовой. Мачеха и сёстры Золушки, числящиеся среди обделавшихся лёгким испугом и потому избегавшие резких движений, оживлённо обсуждали происшедшее. Король тем временем послал слуг осмотреть дворцовую пристройку, в сторону которой удалилась Незнакомка, на предмет разрушений. Вернувшись, слуги приволокли прощальный автограф (педограф?) Золушки, который никак не хотел расставаться с цементом, а потому демонстрировался всем собравшимся вместе с нехилым куском дворцовой лестницы. Принц с ужасом воззрился на Найк: размер спортивного шедевра вселял серьёзные сомнения относительно принадлежности своего владельца к женскому полу в частности и человеческому виду в целом. Даже привычному ко всякому Королю сделалось не по себе. Впрочем, надо отдать должное Его Величеству, он быстро взял себя в руки:
- Кажется, я слышал, - неуверенно начал Король, - что где-то в Гималаях живут такие существа с… - он замялся, - …нестандартным размером стопы. Не-то "те", не-то "йенти" называются, - Его Величество снова помедлило. - Они, конечно, не особо развиты в ментальном отношении, но иметь их в качестве союзников совсем неплохо… – Король обернулся в сторону свиты за поддержкой.
Тут нервы Принца не выдержали. Перспектива стать йентиным супругом заставила его изменить своей обычной флегматичности и, находясь в состоянии аффекта, сделать весьма необдуманное заявление:
- Я торжественно клянусь жениться на любой девушке, которой не придётся в пору это, - Принц дрожащей рукой указал на вмонтированный в цемент Найк.
Гудящий зал поражённо стих. Учитывая количество счастливых обладательниц ног 50-го размера, Принцу в скором времени предстояло стать многожёнцем. Однако Король, который в отличие от близкого к бесконтрольной истерике Принца, сохранил самообладание, поспешил внести коррективы:
- Наш сын хочет сказать, что среди тех, кому этот, хм, предмет обуви, не придётся в пору, мы проведём отборочный конкурс. А по его результатам определим победительницу, которая и станет женой наследника престола.
Спустя некоторое время, потребовавшееся на первичную обработку королевского сообщения, гости, смакуя подробности, стали расходиться.

***

Вернувшись домой и пребывая в полном неведении о судьбоносном решении Принца, Золушка первым делом привычно избавилась от улик: правый Найк обрёл последнее пристанище на заднем дворе в куче навоза, к великой радости превратившегося обратно хряка. К приходу мачехи с сёстрами бедная падчерица уже вовсю давила подушку, распугивая здоровым храпом немногочисленных тараканов, которым посчастливилось пережить периодические чайные церемонии.

***

Утром стены дома сотряс мощный рёв мачехи, которой не терпелось стать любимой королевской тёщей. Поднимаясь по лестнице, Золушка успела оказаться в курсе всех матримониальных планов: сёстры обсуждали новость с нездоровым энтузиазмом. Возможность стать Её Высочеством их необыкновенно вдохновляла, и тот факт, что претенденток более чем достаточно, обоих ничуть не смущал. Золушка вошла как раз в момент обсуждения шансов не попасть в размер 50-го Найка:
- Раз плюнуть: такая лапища человеку принадлежать не может.
Золушка обиделась: свои ноги она любила и относилась к ним трепетно. Однако как следует прочувствовать нанесённое оскорбление она не успела, потому что в этот момент под окнами раздались фанфары и во двор собственной персоной вступили Его Величество и Его Высочество. Венценосных особ сопровождали герольды, стражники, художники-папарацци и прочая, делающая любое положение затруднительным, свита. В такой толпе, конечно, никто не мог заметить двухметровую Фею-крёстную в мигающем неоновом костюме от Электроцеха, явившуюся подстраховать свою подопечную. Фея-крёстная с самого раннего утра работала, не покладая рук: размер зацементированного Найка каждый раз приходился точно впору, независимо от природных ортопедических данных многочисленных претенденток. Первый жених королевства пребывал в смятении, но изменить уже ничего не мог. Очередная примерка началась.
Сёстры Золушки приблизились к Принцу, который, дабы исключить всякую подтасовку, подошёл к делу ответственно и примерку производил лично. Стараниями вездесущей Феи-крёстной, Найк пришёлся точно впору как старшей сестре Золушки, страдающей подагрой, так и младшей, размеру которой обзавидовались бы все египтянки XX Династии до н.э. Принц просто не верил собственным глазам, хотя по натуре был человеком доверчивым, чем доводил до белого каления всех придворных заговорщиков, сводя на нет их титанические усилия. Несмотря на своё затруднительное положение в целом, Принц всё-таки не смог сдержать облегчённого вздоха, когда Найк пришёлся впору и мачехе.
И тут на сцену вступила так опрометчиво сброшенная со счетов Золушка. Взглянув на последнюю претендентку, Принц понял, что облегчаться, пожалуй, поспешил. Созерцая стопу 50-го размера, замершую в опасной близости от его лица, он опять почувствовал себя крайне неуютно: среди прочего наследник был реалистом. Призвав все остатки мужества, он начал примерку. Найк не налезал. Ни в какую. Ни с помощью ложки для обуви, ни с помощью лопаты, ни даже с помощью отбойного молотка. Но Принц упорно не сдавался, продолжая отчаянные попытки пропихнуть Золушкину ногу в сделавшийся вдруг крошечным Найк.

***

Солнце уже двигалось к закату, а Принц по-прежнему отказывался признать поражение. Вряд ли его можно было за это винить: он был молод. Ему хотелось жить. Золушка тоже не торопилась давать пинка неугомонному наследнику престола. И её тоже можно понять: она была немолода. Ей хотелось стать принцессой.
Ближе к полуночи измождённый Принц к облегчению всех присутствующих, наконец, потерял сознание, и Король, воспользовавшись его временным отсутствием, объявил:
- Наши верные подданные, Мы рады сообщить, что Наш сын нашёл свою невесту. Ура!
Вполне понятную радость Короля разделили все, в том числе мачеха с дочерьми: примерка доконала даже самых стойко жаждущих королевского родства. Золушка наклонилась к Принцу и щедро окатила Его Высочество нашатырным спиртом. Сразу за этим руки будущей принцессы по привычке потянулись за спичками. К счастью, она вовремя спохватилась. И нашарила в кармане одноразовую зажигалку. Тут нашатырь возымел своё благотворное действие: новоиспечённый жених слабо приоткрыл глаза. Вид озабоченной Золушки с горящей зажигалкой стал для неокрепших нервов очередным потрясением: Принц снова потерял сознание. Усмотрев при слабом свете в суженном признаки жизни, Золушка успокоилась и убрала зажигалку обратно в карман.

***

На следующий день по случаю свадьбы во дворце закатили грандиозную попойку. Церемонию омрачало лишь отсутствие жениха и невесты. Поскольку капризный священник наотрез отказывался проводить церемонию бракосочетания в отсутствие молодых, последних отправились искать.
Молодая нашлась довольно быстро: она клянчила у Феи-крёстной очередную пачку «Беломора», к которому успела пристраститься накануне. А вот местонахождение Принца удалось установить лишь с точностью до дворцового периметра: там его не было. Крамольная мысль «Принц сбежал!» мгновенно оформилась у всех присутствующих. Напряжение стало наростать. Ситуацию разрядила самоотверженная Золушка, не потерявшая присутствия духа даже в этот тяжёлый момент:
- Обману-у-у-у-у-у-ули!!! Сиротку оби-и-и-и-и-и-идели!!! А-а-а-а-а-а!!!
Дворцовые окна с готовностью брызнули осколками, поддерживая протест исстрадавшейся души. Сама же виновница торжества аккуратно улеглась на пол и принялась самозабвенно кататься по нему в истерике. Присутствующие, всё ещё оглушённые предыдущей звуковой волной, даже не пытались спастись и обречено падали, когда Золушка подкатывалась к ним на манер взбесившегося шара для боулинга. Положение спасла Фея-крёстная, уже привыкшая к сангвинистическому проявлению чувств любимой крестницы:
- Продолжай, дорогая: будет справедливо дать твоему жениху пару дней форы.
При этих словах в Золушке заговорил врождённый дух противоречия, и беспорядочное вытирание пола прекратилось. Довольная произведённым эффектом Фея-крёстная проникновенно продолжила:
- Если хочешь его вернуть, надо идти по горячим следам – время работает против нас!
Золушка подобралась.
- Немедленно собираемся – и в путь! – одобрительно кивнула Фея-крёстная.

***

Для взятия следа и последующего преследования сбежавшего объекта было решено задействовать любимую чихуахуа Феи-крёстной - Фифи. Пока Фифи склоняли к сотрудничеству, чередуя мясные посулы угрозами диеты из «Чаппи», Фея-крёстная снова модифицировала Хряка Лежачего Обыкновенного до уровня Бегемота Ездового Резвого. Золушка привычно наблюдала за процессом, временами давая крёстной полезные советы относительно цветовых оттенков будущего хрясакА.
Спустя полчаса из ворот замка выехала одинокая всадница в сопровождении внявшей убеждениям Фифи, которая немедленно взяла след Принца: воспоминания о профилактической порции «Чаппи» были ещё свежи.
Стоя у окна, Фея-крёстная со смешанным чувством наблюдала, как на горизонте, в лучах заходящего солнца, зловеще бликует розовый зад огромного бегемота. Королевская Охота началась.

(с) Хмель 1999

@темы: DooDles